(Судя по боевой биографии, генерал Галанин, не умея толком организовать боевые действия вверенных ему войск, и раньше «давал волю нервам», особенно после употребления графина водки. К примеру, на Волховском фронте, командуя 59-й армией и посылая голодных, обмороженных бойцов с винтовками на амбразуры, он сумел за два месяца потерять 41 тысячу человек, не выполнив ни одной из поставленных задач.)

В 57-й армии Сталинградского фронта аналогично вводился в сражение 13-й механизированный корпус. О чем особисты незамедлительно сигнализировали комиссару госбезопасности 2-го ранга B.C. Абакумову: «Второй день наступления показал крупные недочеты в управлении войсками и организации взаимодействия… Сегодня в 13-м мехкорпусе вышло из строя 34 танка (Т-34 и Т-70), из них 27 подорвалось на минах противника».

Для кого Верховный писал свои приказы? Например:

«Практика войны с немецкими фашистами показала, что в деле применения танковых частей мы до сих пор имеем крупные недостатки…

Танки бросаются на оборону противника без должной артиллерийской поддержки. Артиллерия до начала танковой атаки не подавляет противотанковые средства на переднем крае обороны противника, орудия танковой поддержки применяются не всегда. При подходе к переднему краю противника танки встречаются огнем противотанковой артиллерии противника и несут большие потери…

Танки вводятся в бой поспешно без разведки местности, прилегающей к переднему краю обороны противника, без изучения местности в глубине расположения противника, без тщательного изучения танкистами системы огня противника.

Танковые командиры, не имея времени на организацию танковой атаки, не доводят задачу до танковых экипажей, в результате незнания противника и местности танки атакуют неуверенно на малых скоростях…

Как правило, танки на поле боя не маневрируют, не используют местность для скрытого подхода и внезапного удара во фланг и тыл и чаще всего атакуют противника в лоб.

Общевойсковые командиры не отводят необходимого времени для технической подготовки танков к бою, не подготавливают местность в инженерном отношении на направлении действия танков. Минные поля разведываются плохо и не очищаются. В противотанковых препятствиях не проделываются проходы и не оказывается должной помощи в преодолении труднопроходимых участков местности. Саперы для сопровождения танков выделяются не всегда. Это приводит к тому, что танки подрываются на минах, застревают в болотах, на противотанковых препятствиях и в бою не участвуют…»

На самом деле директивы Верховного наши генералы изучали внимательно, да в общем и тактику ведения боя знали не хуже товарища Сталина. Но реальная «практика ведения войны с немецкими фашистами» показала, что для собственного здоровья лучше угробить полк или танковый корпус, чем попытаться оспорить или промедлить с выполнением самого дурацкого приказа вышестоящего штаба, требующего, как правило, разгромить врага немедленно и выполнить боевую задачу любой ценой. Отсюда во многом проистекали «крупные недостатки» в деле применения танковых частей.

Рассмотрим ввод в сражение только что прибывшей с Урала 121-й танковой бригады, приданной для усиления 21-й армии генерал-майора И.М. Чистякова. Вся техническая, инженерная и прочая подготовка к бою состояла в том, что «общевойсковой командир» вызвал к себе командира танкового и отдал боевой приказ: полный вперед, курс на Мамаев курган, отличившихся представим к награде.

«Вместо ожидаемого ответа: «Задача ясна и будет выполнена», — вспоминает Чистяков, — я услышал такое:

— Товарищ генерал, ведь там, наверное, есть мины на дорогах, закопаны танки, пушки стоят. Надо все разминировать, разузнать, пусть пехота сначала пойдет, а мы за ней.

Я знал, что командир бригады только что пришел из резерва. Он был преподавателем. В его ответе была какая-то правда (?), он мыслил строго по-уставному. Но не ко всем случаям жизни можно применить уставные требования. Я решил, что такого командира бригады не следует сразу посылать в бой, а в этот бой послать более опытного командира».

Последовали замена комбрига (заметьте — не командарма), короткий митинг, и уже через час «бригада рванулась».

К 30 ноября «колечко» удалось сжать вдвое, но не расколоть. Генерал Паулюс вывел свои соединения из малой излучины Дона и укрепил ими позиции западнее реки Россошка. Сократив линию фронта, сформировав боевые подразделения из обозов, штабов, связистов, прочих тыловых частей, уплотнив боевые порядки, он активно маневрировал резервами внутри своего «овального фронта» протяженностью 30–40 километров с севера на юг и 70–80 километров с запада на восток. В центре, в районах Питомника и Гумрака, имелись недосягаемые для советской артиллерии аэродромы, к которым Люфтваффе начали «строить» воздушный мост. Немцы умело использовали систему советских укреплений, построенных еще летом, превратили в узлы сопротивления населенные пункты, заняли высоты, приспособили железнодорожные насыпи, выбывшие из строя танки, вагоны, паровозы и сумели удивительно быстро организовать прочную оборону по всему периметру. Оставалось дождаться обещанной фюрером помощи.

Солдаты Вермахта, несмотря на холод и сокращение продовольственных пайков, сражались стойко, умело, активно, побежденными себя не считали и не теряли надежды на благополучный исход — ведь имелся пример Демянского котла, когда 100-тысячная группировка в течение ряда месяцев снабжалась с воздуха и сражалась в окружении до тех пор, пока не был пробит рамушевский коридор, — и сдаваться в плен не собирались. Не привыкли еще арийцы быть битыми.

Да и многим нашим бойцам не верилось, что в войне наступает перелом, что в конце концов они сумеют сокрушить прекрасно организованную германскую военную машину. Бдительные органы фиксировали высказывания «антисоветского элемента» в красноармейской шинели:

«Красноармеец 680 СП, 189 СД Пономаренко… из крестьян, украинец, беспартийный, 30.12.42 года группе бойцов говорил: «Сейчас зима и мороз, а вот подождите, летом немцы всех нас потопят в Волге. Сейчас не поймешь, кто в окружении, не то немцы не то мы…»

Красноармеец 273 СД Яковлев… русский, беспартийный, 10.12.1942 года среди красноармейцев высказывался: «Хоть наши и окружили немцев, но нам их все равно не взять, т.к. наши воевать не могут и не умеют. Поставили командиров из детей, не обученных военному делу. А у немцев уж если кому дают чин офицера, то он знает свое дело…»

Красноармеец 29 СД Звягин… из крестьян, беспартийный, будучи а/с настроен, среди бойцов и мл. командиров подразделения проводит а/с и пораженческую агитацию: «Газетам не верьте, что Красная Армия стойкая и храбрая. В газетах пишут в основном неправду, а вот в отношении немецкой так прямо скажу, что это армия образцовая и нам ее вряд ли победить. Хотя мы сейчас и имеем успех, но это ненадолго. Получится опять как прошлой зимой. Немцы перезимуют здесь под Сталинградом, а весной они нам покажут, как нынешним летом…»

Более того, почти не уменьшилось количество дезертиров и перебежчиков с советской стороны. Они не верили, что 6-я армия действительно окружена, и бежали к немцам в котел! По неполным данным, в ноябре — декабре особыми отделами Донского фронта было арестовано 94 труса и паникера (из них 22 приговорены к высшей мере наказания), еще 103 человека были расстреляны перед строем без суда. По-прежнему, согласно докладной записке майора госбезопасности В.М. Казакевича, «исключительно большую роль» играли находившиеся позади стрелковых цепей армейские заградотряды и дивизионные заградительные батальоны, придававшие войскам «устойчивость», неоднократно «предупреждавшие неорганизованный отход», неустанно помогавшие бойцам «выполнить свой долг перед Родиной».