— А что будет потом, поживем и увидим.

И Кира поманила всех своих друзей за собой. Обогнув угол, потом еще один и еще, она наконец остановилась.

— Ты можешь нам сказать, зачем мы сюда пришли?

— Могу. Эта Людка баба хоть и противная, но явно неглупая. Во всяком случае, ушлая. Лично мне кажется, что, когда у нее пройдет первый всплеск разочарования, она обдумает наши с вами слова и сделает из них выводы.

— Какие выводы?

— Не знаю, но какие-то точно сделает. А сделав выводы, примет для себя решение.

— Какое решение?

— Опять же не могу пока еще сказать. Но решение она примет, а затем начнет действовать.

— Как действовать?

— Тьфу ты! Да не знаю я еще! — воскликнула Кира. — Надо подождать и посмотреть.

И предвидя новый вопрос, пнула ногой деревянную колоду, которую местные жители использовали в качестве лавочки, и сказала:

— Вот прямо тут будем сидеть и ждать. Отсюда открывается прекрасный вид на пункт приема стеклотары.

Лавочка была заслонена от улочки, на которой находилось владение Людки Стекольщицы, огромным рекламным щитом, который установила местная администрация в качестве пропаганды экологической чистоты в округе. На нем был изображен уродливого вида старик в рваном ватнике и гнилых валенках, из которого сыпались бычки, пустые банки, бутылки и прочий хлам. Весь внешний вид пенсионера — синее одутловатое лицо, тяжелый взгляд и опущенные плечи — наводил на мысль о том, что мусорить очень плохо.

А возле ног грязного старика суетились мелкие мальчишки и девчонки в форменной одежде — синих брючках и белых блузочках, подозрительно напоминающие бывших советских пионеров, с той лишь разницей, что повязанные на шеях у этих детей галстучки были нежно-зеленого цвета. А рдеющий на груди значок изображал не пионерский костер, а зеленое молодое деревце. Зеленые пионеры подбирали с земли или прямо хватали на лету мусор, засовывали его в мешки, которые другие пионеры, уже преуспевшие в своем деле, тащили прямиком к пункту приема старья, где их ждала улыбающаяся приемщица, и впрямь отдаленно напоминающая Людку.

Но какова бы ни была художественная ценность этого плаката, со своей задачей он справлялся великолепно. Закрывал всю компанию от зоркого взора Людки Стекольщицы.

Разместившись на бревнышке, все были сначала даже рады представившейся возможности вытянуть ноги, посидеть и немного отдохнуть после трудной ночи и не менее тяжелого утра. Но постепенно друзей стал одолевать голод. Он был даже сильнее бессонницы, от которой тоже щипало глаза и саднило в горле.

Сидеть на солнышке в другой раз было бы очень приятно, но вот беда, голодные желудки все громче и громче протестовали против такого издевательства над собой.

И друзья начали потихоньку ворчать на Киру.

— И сколько нам тут ждать?

— Думаю, что недолго. Людка дама вспыльчивая, но хитрая и ушлая. Такая нипочем не упустит своей выгоды. Уверена, она видела и Израка, и этот медальон.

— Да, мне тоже показалось, что вещица ей хорошо знакома.

— Но как медальон оказался в колодце?

— Вот этот вопрос нам и стоит с вами решить. Но в то, что такая предприимчивая и лихая дама могла презентовать красивое украшение какому-то там Юрке, я не верю. Она либо оставила бы его себе, либо продала, но за хорошие деньги.

— Думаешь, это Израк принес медальон ей? Продал свои вещи старьевщице, а медальон случайно в них оказался?

— Не знаю. Лично мне эта версия кажется какой-то натянутой. Израк ведь ушел из усадьбы без вещей и документов?

Этот вопрос адресовался Ванику, и тот убежденно произнес:

— Девчонки смотрели, все вещи остались на месте.

— Вот, — удовлетворенно кивнула Кира. — Не мог же он уйти от Стекольщицы голым. А еще меня насторожило, как эта старьевщица бурно отреагировала на банальную просьбу показать вещи, которые принес высокий и светловолосый красавец мужчина. Подозреваю, что никаких вещей вместе с медальоном ей никто не приносил. А сам медальон ее дружок Боцман либо у Израка спер, либо снял с него уже с мертвого.

Это заявление вызвало в Полине громкий протест.

— Ной жив! Он не мог умереть! Только не он!

И она сморщилась, приготовившись заплакать громко, со вкусом и в голос, как она умела это делать. Безудержно, с фонтаном слез. Подруги пару раз были свидетельницами ее истерик, так что повторения отнюдь не желали.

— Но это всего лишь одна из рабочих версий! — поспешно произнесла Кира. — Лично я надеюсь, что тело Боцмана было первым и последним в этой истории.

Увы, как показало скорое будущее, эта надежда Киры оказалась напрасной. Будущее готовило друзьям такие испытания, о которых они даже не могли и подумать.

Ждать каких-то новых действий со стороны Людки долго не пришлось. Не прошло и часа, как женщина выскочила из своего сарайчика, тщательно заперла замок, пристроила какое-то объявление на дверях, а потом бодрой рысцой пустилась вниз по улице.

— К лесу стрекача задала, — решил Эдик, осторожно выглядывающий вслед Стекольщице из-за рекламного щита. — Интересно, куда это она так спешит?

Людка и впрямь двигалась очень быстро. Даже удивительно, как это она в своих ботфортах с высокими каблуками способна развивать такую скорость. Издалека она была похожа на ярмарочного акробата, гуляющего на высоченных ходулях и потешающего почтенную публику. Вот только на ярмарке публике не приходится гоняться за клоуном.

Сложность заключалась еще и в том, что друзьям приходилось двигаться перебежками. От одного пышного куста, покрытого уже краснеющими и желтеющими осенними листьями, к другому, не менее, а порой и более живописному растению. Двигаться прямо по дороге они не могли, потому что опасались, как бы Людка не просекла слежку за собой.

— Ну и шустрая бабенка! — пыхтел коротконогий Эдик, которому бег по пересеченной местности давался тяжелее всех.

Мешало ему и пузо, которым он обзавелся в последнее время. А вот Стекольщица чесала по дороге так, что завидно становилось.

— Жизнь на свежем воздухе сказывается.

— И это при том, что тетка явно любит выпить, а смолит так, что в ее магазинчике не продохнуть от запаха табака. И все равно какие великолепные спортивные данные.

— Спринтер!

— А веди она здоровый образ жизни, мы бы ее вообще не догнали!

— Ишь, как чешет! — никак не успокаивался Эдик. — И как не навернется только!

Но Людка вполне благополучно добралась до первых деревьев. И вскоре совсем скрылась за ними.

— Т-ты знаешь… куда она… так спешит? — спросила Кира на ходу у Ваника.

Парень лишь молча помотал головой.

— По округе у нас Израк один бродил. Мы все работали.