Консерватизм далее представляется просто релятивистской позицией по отношению к природе и скорости существующих течений. То, что "сохраняется", будет зависеть от современных вызовов. Так, если в 1970-х годах американские консерваторы стремились защитить публичные формы религиозного самовыражения - такие, как молитва в школе и демонстрация Десяти заповедей или сцен Рождества Христова в общественных зданиях, - то сегодня чаще можно встретить консерваторов, защищающих "религиозную свободу", то есть защиту относительно частных форм религиозного самовыражения, которые должны быть свободны от вмешательства государства. Аналогично, в предыдущих поколениях "консерватизм" мог означать строгий контроль за поведением и речью, включая ограничения на богохульство, непристойности и порнографию, в то время как сегодня многие консерваторы являются ярыми защитниками "свободы слова", беря в качестве основного источника вдохновения аргументы философа Джона Стюарта Милля. То, что "сохраняется", будет зависеть от современных событий в большей степени, чем от постоянного набора позиций или обязательств.

Таким образом, после победы Соединенных Штатов и либеральной демократии над фашизмом во Второй мировой войне и последующего противостояния США коммунизму Советского Союза, эволюция американского консерватизма в течение десятилетий холодной войны стала формировать позицию по отношению к событиям внутри либерализма. То, что стало известно как "консервативное", - это позиции, которые не совпадали с прогрессивным либерализмом, социализмом или коммунизмом. Против социализма и коммунизма американский консерватизм принял классический либеральный взгляд на собственность как на неполитическое, неприкосновенное право личности; а против левой "мягкости" по отношению к коммунизму и критики войны во Вьетнаме консерватизм принял более агрессивные формы антикоммунистического милитаризма, часто затянутого в красно-бело-синие одежды аляповатого патриотизма. Послевоенный американский консерватизм не только принял либерализм; он разработал ряд позиций и разнообразных институтов, которые проповедовали позицию, что Соединенные Штаты изначально, а значит, наиболее истинно и по существу, были "классической" либеральной нацией. Консерватизм мог провозгласить верность и патриотическую преданность Америке не в том виде, в котором она существовала тогда, и даже не в том, в котором она могла существовать в прошлом, а набору либеральных идей и принципов, которые, по его утверждению, представляли собой истинную движущую философию Америки.

Этот самоописанный "консерватизм" в Соединенных Штатах был связан с американскими повествованиями о национальной исключительности, прогрессе и судьбе, которая теперь приобрела глобальные устремления. Его базовая философия часто управляла в годы глобализации под руководством Америки, будь то создание глобализованных рынков или распространение американской военной, финансовой и культурной мощи по всему миру. Хотя правление консерваторов иногда прерывалось периодами правления умеренного прогрессивного либерализма, его представители - такие как Билл Клинтон и Барак Обама - разделяли основные убеждения, охватывающие разновидности либерализма, и, прежде всего, стремление человечества постоянно прогрессировать в свободе, процветании и счастье, независимо от того, преследуются ли различные экономические, социальные, биологические, терапевтические или моральные цели.

Таким образом, в фундаментальных аспектах американский консерватизм - как форма либерализма - был фактически прогрессивной философией, которая призывала к более медленным темпам изменений в социальной сфере, часто заявляя о своей приверженности различным социально-консервативным позициям. Однако такая позиция также предполагала постепенную модификацию по мере развития либеральных норм, примером чего может служить отказ консерватизма от своей прежней оппозиции разводам без вины, который перестал быть главным консервативным постулатом, когда по логике либеральных принципов эта практика стала широко признаваться в качестве основной черты либерального режима. Сегодня, когда значительное число политиков-республиканцев голосует за законодательную кодификацию решения Верховного суда, требующего от всех штатов признать брак между двумя гомосексуалистами, кажется, что точка опоры снова сдвинулась, что является отражением не только изменившегося общественного мнения, но и либеральной основы американского консерватизма. Более того, непоколебимая поддержка правым либерализмом свободного рынка, идеально свободного от регулирования и политических ограничений, часто приводила к экономическим сбоям и головокружительным изменениям, которые подрывали стабильность тех самых социальных институтов, которые консерваторы, по их утверждению, ценили, включая семью, общину и религиозные институты. Таким образом, консерватизм представляется не чем иным, как приверженностью к более медленным темпам изменений - пусть и в основном в социальной сфере - при одновременном настаивании на условиях ускорения перемен в экономической сфере.

Такой вывод - что "консерватизм" в значительной степени является изменчивым ярлыком, отражающим релятивистскую позицию, которая, по сути, не может привести к обязательствам или усилиям по сохранению чего-либо существенного - может склонить любого, кто заинтересован в "сохранении", к отказу от этого ярлыка. Более того, его сегодняшний политический багаж - ассоциирующийся с такими политическими фигурами, как Дональд Трамп, который вызывает отвращение по крайней мере у половины населения не только Соединенных Штатов, но и всего мира - и его общий неблаговидный статус в элитных кругах заставляют предположить, что от такого поляризующего ярлыка следует отказаться всем, кто хочет исследовать альтернативу либерализму.

Тем не менее, оно остается, к лучшему или худшему, лучшим описанием позиции, которая, понимаемая как набор существенных обязательств, фундаментально противостоит либерализму - включая "классический либерализм", принявший ярлык "консерватора". Хотя такое использование, возможно, навсегда связало понятие "консерватизм" с одним из вариантов "либерализма", растущее признание того, что такой "либеральный консерватизм" на самом деле не "сохраняет", открывает перспективы для переопределения. Сам ярлык может быть использован в попытке восстановить консервативные элементы долиберальной традиции - политической традиции "общего блага" Запада. Эта традиция, конечно, не называла себя "консервативной"; это была просто традиция самого Запада. Но она, по определению, была "консервативной" в том смысле, что искала руководство в прошлом, как философском, историческом, так и опытном. Эта традиция увековечивала себя во времени и в поколениях, стремясь передать мудрость прошлого настоящему и будущему. Она поощряла человеческие проекты, выходящие за рамки продолжительности жизни, примером чему служат великие соборы Европы. Но прежде всего, поскольку эта традиция предшествовала любой идеологической вере в обещание прогресса, которая станет отличительной чертой современной философии, начиная с появления либерализма, ярлык "консервативный" отражает изначальное неприятие традицией общего блага социального порядка, который выкорчевывает, трансформирует и дестабилизирует. Непрерывность, равновесие, порядок и стабильность, основанные на неизменных истинах, познаваемых человеческим разумом, а также присутствующие в христианском наследии Запада, были одними из его конституирующих политических обязательств.

Понимая его как контраст современной либеральной традиции в целом, а не как одно из ее проявлений, мы можем начать ясно видеть, как современный проект преследует одну и ту же цель: преобразовательный прогресс. С помощью противопоставления "консерватизму общего блага" можно ясно увидеть, что даже очевидные различия различных современных прогрессивных традиций связаны фундаментальным согласием относительно цели политической жизни: прогресса. То, что я пытаюсь выделить как "консерватизм общего блага", резко выделяет несколько последовательно схожих черт трех основных прогрессивных политических традиций