Слегка обалдев, Тимур открыл шею и предложил:

– Добавить не хочешь?

– Как был идиот, так и не вылечился, – равнодушно изрекла Машка, втягивая губы. – Теплая Водица твоя жидкая и невкусная, Далёким пропитана. Я с прошлой Ночи не ел, а так раны быстрее затянутся. Пришлец, что с тебя взять.

Бордовые полоски, обработанные слюной, затянулись. Ему вдруг захотелось совершить что-то приятное для этой ненормальной, хоть самую малость.

Тимур протянул упаковочку с колбасой:

– Спасибо за все, что ты сделала. Сделал… Колбаса у вас тут имеет значение.

Машка жадно облизнулась:

– Не могу брать плату от пришлеца.

– Может, выпьем виски? Или тут сухой закон?

Машка резко встала.

– Тим… Ах, зараза… Скоро могут начаться… очень плохие вещи. В которых тебе не уцелеть. У тебя один выход: забудь, что было в Далёком, забудь про удобства, еду, спокойный сон, туалетную бумагу, дезодоранты, телевизор, горячий кофе, свежие трусы, безопасные бритвы, суши, мягкие подушки, мартини с маслиной – их больше не будет. Забудь про любовь, секс и привязанности – здесь они не стоят ничего. Забудь про развлечения и отдых. Быть живым – вот твое развлечение. Выпусти зверя, которого убаюкал проклятый комфорт. Стань настоящим. Или стань едой. Здесь это просто. Ты меня понял, пришлец?

Тимур растерянно повторил:

– Так что же мне делать?

Машка рывком поставила его на ноги, сама запахнулась в плащик и повелительным тоном приказала:

– Следуй за мной, пришлец. Но следуй в отдалении.

– Слушаюсь, Мария Викторовна.

– Я Салах. Запомни, пока жив…

И обстриженное существо выпорхнуло наружу.

Одноэтажный домик с облупленной, но все еще ярко-желтой известкой на стенах примостился сам по себе. Большие красные здания отступились, немного стесняясь его. А домик вроде бы этого не замечал, стоял себе, опираясь на толстобокие колонны под прямоугольной крышей. В некоторых окнах сохранились стекла, вход украшали обрубки гипсовых персонажей. Домик казался древним, но крепким.

Насладившись архитектурой сполна, Тимур спросил:

– Что за хоромы?

Они спрятались за кучкой щебня, Машка внимательно осматривала окрестности:

– Таможня, разве не ясно.

– Да ты гонишь? – вырвалось у него. Признать за домиком столь приятное учреждение, даже насилуя фантазию, он никак не мог.

Машка беззастенчиво отвесила ему подзатыльник и скомандовала:

– Пошел, пришлец…

– Зачем мне таможня? Виски декларировать?

– Дальше – сам.

Тимур с неохотой выбрался из-за шаткого, но укрытия, тем более не хотелось отрываться от теплого и надежного плеча подруги.

– Трусишь, пришлец лютый?

– Просто не хочу расставаться, Ма… прости, Салах.

– Я буду здесь.

– Ну, хоть намекни, для чего мне туда идти-то?

– Узнаешь.

Тимур поплелся к массивной двери, по виду дубовой, и вежливо постучал. Ответа не последовало, зато в некотором отдалении явилась персона в резиновом жакете, перепоясанном жгутами, яростно жующая черную дрянь. Лизнец присел на корточки, выставив ободранные колени, и уставился с синеглазым любопытством.

Тимур постучал сильнее. Створки не шелохнулись, а вот зритель издал радостно-чавкающий звук, как болельщик с набитым ртом. Показать слабость или сомнения в присутствии Машки было недопустимо, и потому приличный обломок кирпича полетел прямо в голову лизнецу, но угодил в коленку. Существо повалилось на бок и отползло зализывать рану.

Обозлившись, Тимур забарабанил нещадно. Дверь загудела, на той стороне обнаружилось движение. Створка дрогнула и отворилась, высунулся предмет для встречи гостей: палка, на которую присобачили деревянное перекрестие от елки, но вместо дерева торчал частокол оточенных гвоздей. Прямо гвоздопика, не иначе. Следом выполз седой шар волос, под ним обнаружились лоб, глаза и нос.

– Уходи живым, – визгнул радушный хозяин.

Этот карлик с помятой морщинами физиономией напугать не мог, как ни старался. Тимур прикинул, что бы такое сказать, и не нашел ничего лучше, как изобразить по блатному:

– Привет, таможня! Я от Вито.

Швабра с гвоздями не шелохнулась, храбрый вояка моргнул белесыми зрачками и поинтересовался:

– Чего надо?

– Дело перетереть бы…

– Нет ничего, уходи…

– Э, таможня, че за дела? Мне что, с пацанами из цеха вернуться?

Гном сощурил крысиные глазки:

– Не цеховой ты. Пришлец свежий. Теплый еще…

Тимур понял, что переговоры надо срочно вернуть в конструктивное русло. Подобрав ближайший булыжник, Тимур двинулся на волосатый одуванчик. Тот зашипел, тыкая в воздух гвоздатым орудием. Но в развитие событий вмешался глас, прилетевший из-за корпусов:

– Пришлец лютый глаб избежал!

Новость отправилась во все стороны Треугольника, за крыши и корпуса.

Дверь немедля распахнулась, гвоздопика миролюбиво уткнулась в землю, а хозяин предстал во всей красе. Шинель на четыре размера больше, причем дореволюционного покроя, стелилась шлейфом, но была по местной традиции схвачена крест-накрест резиновыми бинтами, а из-под нее торчали кокетливые мыски сапог. Присмотревшись к пугалу, Тимур понял ошибку: это же самая настоящая старуха.

Бабка недовольно фыркнула:

– Плата есть?

– Колбаса, что ли? Сколько угодно.

Она сожмурилась, видимо, предвкушая удовольствие:

– Здесь жди… – И дверь захлопнулась.

Отпустив ненужный камень, Тимур покосился: видела Машка его маленький подвиг? Жаль, не разобрать маскировку ее плаща.

Явившись, старуха-таможенница предъявила всего-навсего набор одежды: резиновый плащик без рукавов, красные вьетнамки и моток резинового бинта, чтобы все этого легло по фигуре. Тимур злобно фыркнул: ему предлагали костюмчик лизнеца. И если он этот костюмчик примет, то… Догадка была яркой, как вспышка шокера.

– Ты что, старая, вздумала? – взъярился он, как смог, и даже уткнул руки в боки.

Уговаривать гномицу не пришлось, она умчалась и притащила новый набор: ватник, стеганые штаны, кожаный фартук и резиновые полусапожки, которые любят уборщицы.

– Плату давай, – потребовала запыхавшаяся бабуся.

Тимур не знал, что означает этот наряд, но решил не соглашаться из принципа:

– Опять дуришь? Ну, все, карга…

Старушка проворно растворилась и в третий раз приволокла вполне сносные вещички: пиджак двубортный добротного шерстяного сукна, синие галифе, черную водолазку и резиновые ботфорты, как на рыбалку. А еще в наборе была прелестная шапочка для плавания.