На следующее утро Шерри уже сидела в полицейском департаменте Корпус-Кристи. Джон наотрез отказался говорить с ней о делах за ужином, и это было очень мило.

Как только они уютно устроились в кабинке ресторана, она спросила его:

– Разве ты не собираешься закидать меня деталями расследования?

Он оторвал взгляд от меню:

– Ш-ш-ш. У меня свидание с очень красивой девушкой. Я не хочу говорить о работе, а то она, чего доброго, сочтет, что я ее только за этим и пригласил.

– А разве нет? Ты уверен?

Джон отложил меню.

– Должен признать, что в настоящий момент я в таком положении, что, подойди ко мне трехлетний малыш и предложи свою помощь, я бы и от нее не отказался. Так что да, я с радостью принимаю твое предложение. Но здесь с тобой я определенно не по этой причине.

От его взгляда ее снова бросило в жар. Она уже начала подумывать, что, если держаться с ним рядом, о приступах холода можно забыть навсегда.

– О’кей, – выдавила она. – Я просто хотела убедиться, что тебе не пришлось делать это ради того, чтобы заручиться моей помощью.

– Поверь, Шерри, я не обрабатываю тебя и не пытаюсь ничего добиться, просто хочу провести с тобой время. Делами займемся завтра, никуда они от нас не денутся.

Пару часов они просто ели, пили пиво и болтали. Шерри никогда не видела, чтобы кто-то поглощал пищу с таким почтением, как Джон грудинку.

– В твоих жилах наверняка течет техасская кровь, раз тебе так полюбился этот сэндвич.

– Этот штат затягивает меня.

Она узнала, что ему тридцать три, у него три брата, а родители живут в Огайо. Что он был женат, но недолго, супруга сбежала с другим парнем.

– Было больно, – пожал он плечами, – но просто так ничего не случается. Как и с бейсболом, распад брака помог мне нацелиться на «Омегу». Я никогда не сомневался, что именно там мое место.

Он поведал ей о работе в «Омеге», рассказал несколько забавных историй о своих друзьях и о том, как они раскрыли террористическую группировку в Чикаго несколько недель тому назад, что привело к аресту одного из американских сенаторов.

Она рассказала ему, каково это – быть единственным ребенком в семье, и призналась, что с родителями не слишком близка. Потом речь зашла о том, как она стала художником-криминалистом.

– Одна из моих подруг стала свидетелем бегства водителя с места дорожного происшествия в Далласе. Она прекрасно рассмотрела водителя, но с трудом смогла описать полиции его внешность. Я поработала с ней и смогла нарисовать портрет, который очень помог в задержании преступника.

– И как ты оказалась в ФБР?

– Когда я пришла в участок, там был один из сотрудников местного оперативного штаба. Он увидел мою работу и спросил, не могу ли я помочь им в деле о похищении ребенка. Первые пару месяцев я работала всего несколько часов в неделю.

– А потом они поняли, насколько ты хороша, и ты внезапно обнаружила, что уже работаешь на полную ставку.

– Ну, практически так и было. Больше чем на полную ставку.

– И за два года у тебя не было ни одного перерыва, так? В отпуск ты не ходила?

– Нет. Времени не было. Всегда находилось какое-нибудь экстренное дело.

– Пока у тебя не начался затяжной стресс. – Он помолчал, прежде чем продолжить. – А когда ты наконец получила заслуженный отпуск, появился какой-то тип с очередным неотложным делом.

– Примерно так, – вздохнула она.

В общем, вечер удался на славу. Он привез Шерри домой и, уже стоя на крыльце, взял ее лицо в свои ладони и запрокинул ее голову так, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза. В этот момент она поняла, что хочет того же, что и он. Когда он наклонился к ней, она приподнялась на цыпочки и потянулась ему навстречу.

Но вместо головокружительного поцелуя, которого она ожидала, он просто легонько коснулся ее губами, а потом чмокнул в щеку.

– Увидимся завтра, – прошептал он ей в ухо и ушел, оставив Шерри в полном недоумении.

* * *

Направляясь к столу Джона, Шерри убедилась, он не шутил, когда сказал, что его здесь не любят. Даже простые полицейские презрительно фыркнули, когда она объявила, к кому пришла. Неудивительно, что он начал терять терпение.

Он улыбнулся и встал из-за стола, который выделил ему департамент.

– Ты как маленький волшебник, живущий под лестницей, – усмехнулась она, усаживаясь на стул, галантно предложенный Джоном.

– Я говорил, что департамент был в полном восторге, когда им на помощь прислали представителя федеральных властей?

– Они не слишком стараются скрыть свои чувства, да? Наверное, просто не нашли подходящий шкаф, чтобы запихнуть тебя туда.

– Я в любом случае мало здесь бываю, – ухмыльнулся Джон. – По большей части выезжаю на место преступления или опрашиваю свидетелей.

К столу Джона подошел Зейн Уэльс.

– Я освободил одну из переговорных, вы можете там поработать, – объявил он. – Оба раза, когда я вас видел, очень спешил, – обратился он к Шерри. – Я Зейн Уэльс.

Шерри пожала протянутую ей руку.

– А вы Каролинин… – Шерри не знала, какое слово лучше употребить. Друг? Бывший парень? Приятель? Заклятый враг? – Вы знакомый Каролины.

По лицу Зейна пробежала целая волна эмоций, но Шерри не успела уловить их смысл. Что бы Зейн ни чувствовал в отношении Каролины, равнодушен он к ней точно не был.

– Мы учились с ней с четвертого класса.

Они последовали за Зейном в переговорную, и Джон разложил на столе папки.

– Я думал, вы художник-криминалист, а не агент, – заметил Зейн.

– Так и есть, но она посмотрит материалы, возможно, мы что-то упустили.

– Боюсь, капитан и Шпенглер взбесятся, если увидят ее тут.

– Я ее вызвал, мне и отвечать. Она художник-криминалист с техасской лицензией, так что им не к чему будет придраться.

– Найдут, если захотят. А они непременно захотят, – заверил молодой человек.

Джон развернулся и посмотрел парню в глаза:

– Зейн, отвлеки их внимание, прошу тебя. Давайте уже начнем работать как одна команда. Потому что поскольку на Дану Гримальди напал не наш красавчик…

– …то вскоре он снова на кого-нибудь нападет, – закончил за него Зейн.

Джон кивнул.

– Если всем здесь нравится меня ненавидеть, милости прошу. Я это переживу. Но давайте поймаем этого сукина сына до того, как он изнасилует очередную женщину.

Зейн посмотрел на Шерри, потом на Джона и направился к выходу.

– Сделаю все, что смогу. Очень надеюсь, что вам удастся что-нибудь накопать.