Он быстро подходит и надевает мне повязку на глаза.

— Вы правы, Алиса, — говорит он.

Он хватает меня за руку и ведет к лимузину.

Мы едем на юг по прибрежному шоссе. Я в полной темноте, но сохраняю ориентацию в пространстве. Все мои чувства, за исключением зрения, напряжены. Слим сидит справа от меня, женщина — слева. Четверо крепких мужчин напротив нас, еще двое — впереди. Я сосчитала дыхания. Второй лимузин следует в сотне метров за нами. Он подобрал трех своих снайперов, перед тем как мы выехали.

В лимузине нет посторонних запахов, машина новая. Здесь нет еды, только выпивка в баре — содовая, сок, минералка. В воздухе присутствует слабый запах пороха. Из одного или двух пистолетов недавно стреляли. Все достали оружие, держа его в руках или на коленях, только женщина держит его направленным на меня. Она боится больше всех.

Мы проехали несколько километров. Люди вокруг меня начинают дышать медленнее и глубже. Все, кроме женщины, расслабляются. Они думают, что самое трудное позади. Я осторожно проверяю прочность наручников, металл невероятно крепкий. Я не смогу их сломать. Но это не значит, что я не могу отсюда выбраться. Я могу прыгать даже на одной ноге намного быстрее, чем любой смертный может бежать. Я могла бы схватить автомат с коленей одного из тех, кто сидит напротив, и перебить большинство находящихся в лимузине до того, как они успеют открыть ответный огонь. С другой стороны, женщина может первой всадить мне пулю в голову. К тому же я знаю, машина, следующая за нами, действует строго в соответствии с инструкцией. Схема ясна. Если они увидят, что я напала, они тут же откроют огонь. Все в первом лимузине погибнут, и я в том числе. Поэтому используются две машины, а не одна.

Я должна придумать что–то другое,

Я жду еще тридцать минут. Потом говорю:

— Слим, мне надо в туалет.

— Извините, это невозможно, — говорит он.

— Мне очень сильно надо. Перед встречей с вами я выпила целую бутылку колы.

— Мне безразлично. Мы не будем останавливаться.

— Я написаю на сиденье, вам придется на этом сидеть.

— Писайте, если надо.

— Я так и сделаю.

Он не отвечает. Мы едем дальше. Поскольку наручники были у Слима, у него должен быть и ключ, решаю я. Рука женщины, сидящей рядом, начинает уставать. Она опускает руку с оружием — я определяю это по шороху одежды. По моей оценке, мы едем со скоростью сто километров в час. Мы примерно в восьмидесяти километрах к югу от «Уотер Коув». Мы приближаемся к побережью; я слышу впереди звуки города — две круглосуточные заправки и круглосуточный магазин с пончиками.

— Слим, — говорю я.

— Что?

— У меня проблема помимо того, что я хочу писать.

— Какая?

— У меня месячные. Мне надо в туалет, всего на две минуты. Вы и ваша подруга можете пойти со мной. Если хотите, можете оба все время держать меня под прицелом, мне все равно. Если мы не остановимся, здесь будет грязно, и очень скоро.

— Мы не остановимся.

Я повышаю голос.

— Это смешно! Я скована по рукам и ногам. Вы вооружены до зубов. Я хочу зайти в туалет всего на две минуты. Боже мой, вы что, больные? Вам что, нравится моча и кровь?

Слим раздумывает. Я слышу, как он наклоняется вперед и смотрит на женщину.

— Что думаешь? — спрашивает он.

— Мы не должны останавливаться ни при каких обстоятельствах, — говорит она.

— Да, но, черт возьми. — В следующих его словах я слышу внушенную мной мысль. — Что она может сделать?

— Она должна быть под постоянной охраной, — настаивает женщина.

— Я уже сказала, что вы оба можете пойти со мной в туалет, — говорю я.

— Так вы нам разрешаете? — саркастически спрашивает женщина.

У нее тяжелый выговор. Она из Германии, из восточной ее части. Надеюсь, она пойдет со мной в туалет. Я приготовила ей сюрприз.

— У меня нет прокладок, — говорит она.

— Использую, что найдется, — мягко говорю я.

— Тебе решать, — говорит женщина Слиму.

Я знаю, он раздумывает, изучая меня. Потом решается.

— Черт с ним, позвони остальным. Скажи, что мы остановимся у следующей заправки. Заезжаем к ней сзади.

— Им это не понравится, — говорит мужчина с переднего сиденья.

— Скажи им, если они так беспокоятся, пусть говорят со мной. — Он поворачивается ко мне: — Довольна?

— Спасибо, — говорю я бархатным голосом. — Со мной не будет проблем. Вы действительно можете пойти со мной, если хотите.

— Будь уверена, сестричка, я так и сделаю, — говорит Слим, будто это его собственная мысль. Мне нужны ключи.

Звонок сделан. Мы замедляем движение, выезжая на побережье. Водитель находит заправку. Я слышу, как служащий отсчитывает сдачу. Мы объезжаем заправку, второй лимузин едет следом за нами. Машина останавливается. Слим открывает свою дверь.

— Сиди, — говорит он.

Мы ждем, когда вернется Слим. Женщина снова целится мне в голову. Думаю, ей просто не нравится, как я выгляжу. Но мужчины расслабились. Они недоумевают, чего ради все эти меры безопасности. Возвращается Слим. Я слышу, как он достает пистолет из кобуры.

— С тобой пойдут двое из нас, — говорит он. — Не умничай.

— Вы должны снять эту штуку с моих глаз, — говорю я. — Я перепачкаюсь, если ничего не буду видеть.

Конечно, я смогу снять ее сама, когда начну действовать. Но если мне снимут ее сейчас, это сэкономит мне лишний шаг. Кроме того, мне нужно зрение, чтобы спланировать, когда надо напасть. Наконец, просьбой снять ее я подчеркиваю свою беспомощность.

— Еще какие–нибудь пожелания? — спрашивает Слим.

— Нет.

Он протягивает руку и снимает маску:

— Довольна?

Я благодарно улыбаюсь ему:

— Буду, когда попаду в туалет.

Он пристально смотрит на меня, на его лице отражаются сомнение и замешательство:

— Кто ты такая, черт возьми?

— Девушка с дурным характером.

Женщина приставляет мне пистолет к виску:

— Выходи. У тебя две минуты. Не больше.

Я выбираюсь из машины. Все бойцы из второго лимузина тоже вышли, их оружие прикрыто, но наготове. Они встают шеренгой между мной и входом на заправку. Надеюсь, никто из них не пойдет со мной в туалет. Но Слим и женщина твердо намерены сопровождать меня. Я скромно улыбаюсь всей банде, проходя мимо нее. Они жуют жвачку. Они разглядывают мое тело. И тоже очень удивляются, из–за чего такая суматоха. Женщина входит в туалет первой. Следом за ней я, за мною Слим. Больше никого. За нами закрывается дверь.