Из полиции Таня вышла грустная. Могут Пашку и засудить. Разбираться они не очень-то хотят. Может, все же попробовать дать этому Полуэктову взятку? Плохо, что она не умеет, никогда взяток не давала, не приходилось. Бабушка тоже не умеет. Тетя Леля высказалась вчера категорически против — совковый она все же человек, как и бабушка, что ее слушать, шестьдесят восемь лет, что она в современной жизни может понимать? Надо с кем-то более современным посоветоваться, а с кем? После университета Таня всех подруг растеряла: школа — дом, ничего больше не видит.

Домой ехать не хотелось. Голова тяжелая с утра, а надо сосредоточиться. Решила пройтись по центру — во время прогулки думается хорошо.

— Привет, Татьяна! — раздался внезапно знакомый голос. Перед ней стоял Андрей Левонин, они давно не встречались…

Знакомы были по университету, Левонин учился на два курса старше Тани, причем не на литературе, а на инязе, на английском отделении. В студенческие годы они общались в основном через Пашку: Левонин был Пашкиным другом. Оба посещали поэтическую студию «Персона», там и подружились. Андрей тогда тоже стихи писал. А после университета встречались редко. Один раз, правда, сразу после окончания университета, он пытался Тане помочь: подкинул ученика, английскому учить. Но ей впрок не пошло, не остается у нее времени на подработку, хоть убей, школа все время забирает. После этого с Левониным только случайно пересекались. Таня вечно спешит, у Андрея тоже, надо полагать, дел хватает: он ведь собственный фотосалон открыл. Под претенциозным названием «Сальвадор Дали» — как это похоже на Левонина, у него и стихи такие, сюрреализм с претензией. Однако бабушка рассказывала, фотосалон успешный. Она с матерью Левонина знакома, та, естественно, все сына хвалит. Пашка сходил посмотреть — да, говорит, красиво Андрюха сделал, стильно, я бы так не сумел. Эх, Пашка!

— Привет! — Таня тоже остановилась.

— Как дела, училка?! Я смотрю, детки тебя скоро сожрут: похудела, унылая такая… Впрочем, тебе идет — ты ведь у нас романтическая девушка, тургеневская. — Левонин улыбался.

— А ты не изменился! — только и нашлась, что сказать Таня. Подначивать — фирменный стиль Левонина. Его отец — красавец-мужчина, он таким и в старости оставался — тоже был ироничный, но по-старинному, с дамами, во всяком случае, куртуазно шутил. «Жорж Дюруа» — называла его бабушка. Андрюха не такой. Хамоватость нынче в моде.

— Ладно, не обижайся. Я знаю, что ты хорошая учительница, молодец: и до нас слухи доходят. Скоро «заслуженную» дадут!

Вот не мог Андрей без подначивания! Таня промолчала, не до шуточек ей сейчас было. Хотела уже дальше идти.

— Подожди! — Андрей стал посреди тротуара: тротуар узенький возле Блонье. — Прости, не хотел тебя обидеть. Ну, натура такая… Ты же меня знаешь. Давай, что ли, в «Русский двор» зайдем, хотя кофе там хуже некуда. До нашего с матерью салона ты же не согласишься дойти? Там у меня кофе приличный подают…

— Нет, конечно — это далеко. Давай уж правда в «Русский двор».

Таня знала, что в фотосалоне Левонина и кафе есть — его мать открыла. Они с Пашкой думали во время отпуска сходить туда, посмотреть… Эх, много чего они думали!

Кофе здесь и впрямь был не очень хороший. Взяли чай в беленьком чайничке на двоих, пирожки какие-то… Есть не хотелось. В «Русском дворе» приятная площадка на воздухе, выходящая на Блонье, среди деревьев столики. Туда и вышли. Слышно было журчанье фонтана невдалеке, там смеялись, подставляясь под брызги, дети.

«Хоть воздухом подышу», — подумала Таня.

Левонин разлил чай по чашкам, галантно подвинул Тане поближе пирожки. Воспитан-то он хорошо, тут ничего не скажешь, а хамит, наверно, потому что так модно. Таня незаметно оглядела своего визави. Еще более стильный, чем в студенческие годы, хотя он и тогда отличался. Красивый он, конечно… Слегка небрит, темно-каштановая шевелюра взлохмачена ветерком, одежда — Таня не разбиралась, но, наверно, очень дорогая, хотя выглядит просто. И лицо удивительное — тонкое, интеллигентное, с выражением легкой грустной иронии. Ну, при таких родителях да не быть красавцем… Однако стихи его много хуже Пашкиных! Она вздохнула и сосредоточилась на размешивании сахара в чашке.

— Ты в отпуске уже? Поедете, наверно, с Пашкой куда-нибудь к морю? В Крым небось? — спросил Левонин, и глаза его опять блеснули насмешкой. Таня покачала головой:

— Нет, не поедем. Дома будем… отдыхать, — сказала она это не без иронии, но Андрей ее не почувствовал — он ведь не знает обстоятельств.

— Да?! — удивился он. — И я тоже никуда летом не поеду. Ну, разве рыбку половить в Поозерье… А давайте вместе какой-нибудь рыболовный отдых организуем?! На Чистик, например, в палатках закатимся на пару дней? Машину я обеспечу, палатки тоже беру на себя!

— Нет-нет, мы не сможем, — переполошилась Таня. — Мы… мы с Пашкой в Касплю поедем!

— А что?! Это мысль! — воодушевления у Левонина не уменьшилось. — Можно и в Касплю. Озеро и там неплохое. Уху варить будем…

Таня вымученно улыбнулась:

— Ты не понял. Мы… нам в Касплю к Пашиным родителям надо. Там… надо будет им помочь — с ремонтом, знаешь ли, то-се… Это не совсем отдыхать. Прости, пригласить не можем.

— А-а-а… — протянул Левонин. Похоже, обиделся. — Тогда конечно. Родители прежде всего. Родителям помогать нужно. — Сейчас он стал похож на себя давнего, каким в университете бывал иногда. Таня таким его помнила по «Персоне»: самолюбивый мальчишка, сильно обижавшийся, когда ругали его стихи, но не подававший вида. Этот образ Левонина ей больше импонировал, чем нынешний образ циника. Ей стало стыдно за свою недоверчивость, скрытность. Пашка ей сто раз говорил, что она слишком себе на уме… характер такой. Андрей Левонин — Пашкин друг. По крайней мере, в годы учебы они дружили. И кстати, ей же надо с кем-то посоветоваться… А ведь Андрюха очень на роль советчика в таком деле подходит! Он человек современный и, вероятно, уже достаточно опытный в скользких юридических делах: бизнес, все говорят, подобных навыков требует. Нет, между прочим, кстати они встретились…

— Андрей… — Таня решилась и начала свой серьезный разговор. — Мне посоветоваться нужно. Можно с тобой по важному делу посоветоваться?

— Это всегда пожалуйста. — Левонин опять вернулся к своей любимой манере. — Этого отпустим сколько угодно! Перед тобой лучший в мире советчик! Или советник — как правильно? В любом случае — располагай!

Таня помолчала.

— Андрей, это действительно важно. Понимаешь, Пашку арестовали, он в тюрьме второй день.

— Что-о-о? — ерничество с Андрея вмиг слетело. — Как это — в тюрьме? Что он мог такого сделать? В «Стройматериалах» недостача, а на Пашку спихнули? Или он заступился за незнакомую девушку против дюжины хулиганов? С него станется!

И Таня рассказала ему все.

После ее рассказа Левонин несколько минут молчал — то ли переваривал новость, то ли обдумывал, что посоветовать. Лицо у него стало серьезным — Таня его таким и не видела, — всерьез задумавшимся, огорченным. «Правильно сделала, что к Андрюхе обратилась», — подумала она.