Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вновь наполнив фужеры, я взял свой и, встав со своего диванчика, подошёл к Ирине Александровне. Я сел на подлокотник возле женщины и заглянул в её немного удивлённые глаза:
— Знаете, Ирина Александровна, говорят, что в это время суток из окон верхних этажей открывается замечательный вид на парк и окрестности. Было бы чудесно насладиться этим видом в прекрасной компании.
— Чтобы взглянуть на парк, необязательно снимать номер в отеле, — собравшись с мыслями, заметила она.
И вновь мы смотрели друг другу в глаза. Идя сюда, Шапочкина думала, что сможет переиграть меня, но теперь осознала, что ничего не выйдет. Она желала нападать, но сейчас вынуждена перейти в оборону.
— Не сомневаюсь, но номер уже снят, не пропадать же ему, — улыбнулся я. — Уж очень хотелось мне насладиться этим видом вместе с вами после нашего прекрасного ужина.
— Аскольд, — твёрдо проговорила она и отвела взгляд. — Нельзя. Ты лицеист. А я… первый заместитель директора.
— Зачем же вы тогда согласились на моё пари? К тому же, мы договорились не упоминать о работе.
— Ужин — это одно. А… наслаждаться видом… — пробормотала она, глядя в пол.
Я коснулся указательным пальцем её щёчки. Женщина вздрогнула. Я повёл палец вниз, к подбородку. Легонько надавил. Она могла отказаться, но всё же поддалась и подняла голову.
— Ира, — ласково произнёс я. — Не нужно переживать по пустякам. Что происходит в «Фиолетовом тумане», здесь же и остаётся. Завтра ты снова будешь заместителем директора «Алой Мудрости», а я чемпионом лицея. Сегодня же мы просто мужчина и женщина, которых тянет друг к другу.
— Но… Аскольд… А если кто-то узнает?
— Никто не узнает. Но если тебе нужен рациональный повод — он и так у тебя есть, — усмехнулся я, не сводя с неё глаз.
— О чём ты? — чуть нахмурилась Шапочкина.
— Ты знаешь, Ира, — ровным тоном произнёс я. — Ты не привыкла проигрывать. И мой отказ стать Слугой великокняжеского рода Оболенских задел тебя. Вот и решила использовать иные методы воздействия, — я улыбнулся.
На миг она округлила глаза, подтверждая мою догадку.
— И… что ты об этом думаешь? — спустя пару секунд спросила женщина.
— Ну а я же не знаю, что именно велел тебе великий князь Тверской, — пожал я плечами.
— Я не понимаю, о чём ты, — произнесла Шапочкина.
— А я не стану пытаться выведать у тебя твои секреты, — улыбнулся я.
На четыре секунды в комнате повисла звенящая тишина.
— Спасибо, — наконец-то проговорила она.
— Не за что, — пожал плечами я.
— Аскольд, как ты думаешь?.. У меня получится? — хлопнув ресницами, спросила Ирина, добавив в голос нотки наигранной неуверенности.
— Пока не попробуешь, не узнаешь, — ответил я, подняв свой фужер.
Мы выпили, и я поставил опустевшие фужеры на стол.
— Но попробовать нужно, — тихо прошептала Шапочкина.
Я потянулся к ней, и накрыл её пухлые губы страстным поцелуем. Я был уверен, что встретилась со мной сегодня Ира исключительно по своей воле, а не по приказу начальства. Но некоторым людям нужно найти для себя рациональное объяснение своих порывов.
Вот только в ближайшие два часа эта обворожительная женщина напрочь забудет о надуманных объяснениях. Уж я-то постараюсь, чтобы ей было не до этого.
И отбросив посторонние мысли, я принялся страстно целовать её шею…
Тихо постанывая, она прижимала меня к себе…
Извернувшись и подхватив Шапочкину на руки, я понёс её ко второму выходу из нашей уединённой ресторанной комнаты. Удобно тут — можно перебраться в отельный номер с широкой кроватью, миновав общий зал и ненужных зевак.
Ирина Александровна оказалась настолько изголодавшейся по мужским ласкам, что подарила мне самые жаркие два часа любви в этом мире.
Лёжа на измятой простыне, я разглядывал обнажённую женщину. Как будто почувствовав мой взгляд, она счастливо улыбнулась во сне. В последний раз за сегодня я прикоснулся губами к её роскошной груди и нехотя встал с кровати.
Тихо одевшись, я вышел из комнаты.
Спустившись в холл, я попросил администратора подать утром в номер завтрак и подготовить для отбытия гостьи самую лучшую машину отеля. Затем с чистым сердцем я вышел на улицу.
Где было промозгло и холодно. Шёл дождь.
Форкх меня дери, я бы с превеликой радостью остался в тёплой постели с Ириной… но вместо этого после чудесного вечера вынужден ехать и…
Убивать.
— Привет, взял вещи?
— Да, Господин, — с готовностью кивнул Вадим. Он ждал меня возле машины. Сам он уже был одет в чёрный тактический костюм. Правда, без шапки, а герб Волковых на груди закрывала застёгнутая куртка.
— Едем, — отозвался я, прыгнув на заднее сидение и начав переодеваться.
* * *
Штурм усадьбы Андориных прошёл как по маслу. Я в очередной раз убедился, что в условиях этого мира по большей части именно от рангов бойцов зависит исход битвы. С нашей стороны был один чистый Мастер, плюс мы с Вадимом. Со стороны Андориных не было никого, кто смог бы хоть что-то нам противопоставить.
И мы устроили самую настоящую кровавую жатву…
Мы смели врага и вошли в особняк, где столкнулись с главой рода Андориных — отцом того несчастного юноши, в котором поселился сарнит. Он встретил нас белым флагом. Собственно, на этом бой и был окончен — враги сдались, ратники Волковых заняли особняк и прилегающую территорию. Вскоре начались переговоры о мире.
Когда мы с Вадимом и несколькими ратниками Волковых покинули территорию усадьбы Андориных, у меня мелькнула мысль вернуться в отель к Ирине. Раньше часто случалось, что после боёв мы отмечали победу с алкоголем и женщинами, но сейчас…
Скажем так, я не воспринимал Андориных как злейших врагов, победа над которыми дарит искреннюю и чистую радость. Убийство Андорина-сарнита — да. Но вот битва с его родом… Просто так сложилось, что мне пришлось с ними сражаться. Лично мне они не сделали ничего плохого. Да, я помог своему новому знакомому — Филиппу, спасти его род. И был искренне рад победе в прошлой битве, когда мы защищались.
Но сейчас, во время этого вынужденного нападения, я лишь выполнял свои договорённости с главой рода Волковых.
Так что после боя я отправился в арендованный дом и залёг в ванную. Сильных соперников, из-за которых мне пришлось бы нагружать энергетические каналы, я не встретил, но для возвращения точечного контроля после прошлых битв ещё потребуется два-три дня. И холодная вода будет отличным помощником.
На следующий день во вторник я, как ни в чём не бывало, пошёл в школу. В коридорах ко мне подходили лицеисты, здоровались и словно пытались утешить: