— С удовольствием! — радостно ответила она.

В ее голосе звучало чистосердечное признание.

— А как твой брат? — снова съязвил я.

— Ты хочешь взять его с собой? — с наивной хитрецой спросила Марго.

Мы поняли друг друга.

Я сделал двойную перегазовку, как учили на грузовиках, и моя ласточка понеслась к центру города. Понеслась — это сильно преувеличено. Я проехал через Петровский мост к Суворовскому проспекту, затем по Лиговскому.

Все было завалено снегом. По радио губернатор рассказывала, что на борьбу со стихией выехала тысяча снегоуборщиков. Это выглядело смешно, поскольку кроме кладбищенского трактора со щеткой мы не встретили ни одного.

— Ну что, почистим город от хамов? — спросил я Марго.

— А что это возможно? — засмеялась она и вытянула вперед ноги, упершись в резиновый коврик, — Я готова!

Мы свернули на Пушкинскую улицу с одностороннем движением, и покатили среди оставленных под снегом слева и справа автомашин. Они стояли вдоль дороги, как разноцветные снеговики, накрытые белыми шубами и шапками снега. Словно оторванные уши, висели на проводах сорванные боковые зеркала. На кузовах виднелись рыжие полосы свежей ржавчины, успевшей покрасить неглубокие царапины.

Я осторожно выруливал, чтобы ничего не задеть.

— А давай диранем какой-нибудь дорогой мерсюк! — предложила Марго неожиданно — Чего они здесь растопырились! Страсть как хочется иногда сделать пакость. Ведь ты же можешь и не почувствовать это своим Бентли?

Я посмотрел на нее с серьезным видом и понял, что она не шутит. В ней продолжала скрываться многолетняя ненависть, взращенная искусственно насаждаемой уравниловкой города и деревни.

— Сейчас поищем, — ответил я.

Искать пришлось недолго.

Колонна, в которой мы ехали, неожиданно снизила скорость. Пешеходы стали обгонять нас и вскоре я увидел коряво припаркованный серебристый БМВ Х-5. Прозрачные стекла позволяли увидеть в салоне прилепленных меховых кошечек и собачек, которые, словно подсмеиваясь, покачивались на нитках в такт резким порывам ветра, ударяющим в кузов кроссовера. Еще парочка пушистых зверей лежала на торпеде.

Я остановился примериваясь. Но мгновенно раздавшийся сзади оркестр оглушительных клаксонов заставил меня снова двинуться вперед. На всякий случай я тоже бибикнул пару раз. Затем легонько толкнул бампером БМВ. Сработала сигнализация, и со второго этажа, где, судя по рекламе, размещался косметический салон, выглянули две очаровательные молоденькие девушки.

Я спросил знаками их ли эта автомашина. Одна кивнула и показала на свои ручные часы. А затем рукой нарисовала в воздухе круг. Судя посему, жест означал что-то круглое — «жди, когда кончатся процедуры или выезжай задним ходом». Водители стоящих позади автомашин тоже его видели и стали снова возмущенно гудеть. Но девушка, сжав кулак правой руки, выкинула вверх средний палец и отошла от окна. Негодованию водителей не было предела. Они готовы были в ручную двинуть меня с места.

Вот так общественность заставляет нарушать законодательство нашей страны — подумал я и нажал на газ. Если бы не кабины и работа моторов, я бы верно услышал гром аплодисментов и бурные овации: БМВ дернулся и зарылся носом в сугроб, словно ему стало стыдно за свою хозяйку.

Пусть она звонит своему Шрэку, — подумал я.

Собачки с кошечками прощально мотнулись вверх и закивали головами. Звери с торпеды соскользнули вниз. Движение восстановилось!

Марго захлопала в ладоши и, привстав, в радостном восторге поцеловала меня в щеку. Я почувствовал аромат ее духов. Необычный, призывный, игривый запах солнца и фруктов. Почти такой же невесомый, как в далекие интернатовские нашествия. Совсем не соответствующий обстановке в кабине грузовика и снаружи. Она была счастлива.

«Как мало надо женщине, — подумал я, — чтобы она почувствовала душевное равновесие, забыв, что несколько минут назад была готова забиться в угол от стыдливой реальности».

Мы продолжали свое путешествие. Объезд садика на Пушкинской улице преграждала спортивная Хонда. Ее владелец даже не потрудился припарковаться ближе к сугробу, где места было вполне достаточно. Быть может, она ему не нужна?

— Посмотри справа, — попросил я Марго.

И та, опустив окно, выглянула в холод наружу.

— Можно… потихоньку, — сказала она, глядя назад, — а теперь правее.

Это облегчило мне задачу объезда сугроба слева.

— Ну все, — сказала она, — проехали, поддай газку, вон тебя впереди подрезают!

Я увидел, как на круг со стороны Лиговского переулка въезжает грузовая газель и прибавил скорость.

— Оп-па! — радостно воскликнула Марго и обернулась ко мне загадочно счастливым лицом с очаровательной улыбкой, — пусть учится парковаться!

Я услышал легкий хлопок и посмотрел в зеркало заднего вида. Увидел болтающееся на разноцветных проводах зеркало легковушки. Оно еще продолжало раскачиваться — видимо я сорвал его защитой заднего колеса.

— Ты уверена, что это правильно? — спросил я ее с серьезным видом, будучи уверенным, что она сделала это специально. Хотя в душе у меня, едва сдерживаемые, весело скакали чертики задора.

— Без сомнений, — с таким же серьезным видом ответила она, гипнотизируя меня взглядом. Мы расчищаем дорогу для остальных — мы чистильщики!

И, не выдержав напряженной паузы, мы вместе расхохотались, словно готовили этот спектакль заранее.

Следующая атака была проведена на задний левый фонарь Кадиллака, припаркованного у поворота на Невский проспект. Водитель поставил его носом на тротуар прямо в дверь магазина, так что пешеходам приходилось выходить на проезжую часть, перелезая через смерзшиеся, словно цемент, сугробы.

На этот раз я почувствовал едва уловимый скрежет. Хлопок оказался громче, чем в прошлый раз.

«Наверно, у дорогой машины стекло толще», — решил я.

Снег обагрился, осколками, похожими на кровь.

— Мы ее ранили, — развеселившись, сказал я Марго.

Она выглянула наружу.

Студент в коротком шерстяном пальто, находящийся поблизости, увидев ее в окне, крикнул «йес» и сделал неприличный жест рукой, подняв правый кулак вверх.

Молодая пара рядом, переносящая через сугроб коляску с двойняшками, не обратила на него никакого внимания. Старик с палкой покачал головой.

— Йес! — произнесла Марго и повторила жест парня.

Не торопясь мы выехали на Невский проспект и направились снова к месту нашего знакомства. По сравнению с другими дорогами, этот проспект был образцово-показательный. Расчищенные два ряда в одну сторону и два в другую позволяли двигаться гораздо быстрее.