– Нет, мне повезло, – отозвалась Эммелин, – хотя, думаю, я была на волосок от этого.

– Мужчины! – покачала головой Мальвина. – Они и понятия не имеют о том, сколько сил мы затрачиваем, чтобы сделать их жизнь беспредельно счастливой.

Горничная принесла чай и кексы и поставила поднос на столик; Эммелин налила гостье чашку чая и подвинула ей тарелку с кексами.

Мальвина с удовольствием принялась за кексы, сообщив, что ест их ради ребёнка. Пока она без умолку болтала о дерзости своих слуг, Эммелин вспоминала, как Седжуик вошёл в бальный зал…

Она заметила его краем глаза и так занервничала, что не нашла ничего лучшего, как украдкой посмотреть в его сторону. Эммелин надеялась, что с противоположного конца зала не видно её густо покрасневших щёк. Что, чёрт побери, было в бароне такого, что заставило её заалеть, словно роза в саду? О, она знала – это воспоминание о его поцелуе, о его обжигающем, опустошающем, страстном поцелуе. От одной мысли об этом у Эммелин перехватило дыхание.

Однако Седжуик казался совершенно равнодушным, безразличным. А затем их взгляды встретились, и Эммелин могла поклясться, что увидела, как в его зелёных глазах вспыхнуло обжигающее пламя. Воспоминание о том поцелуе теперь связывало их до тех пор, пока они не найдут способ погасить это пламя. А потом она отвернулась, не в силах больше смотреть на Седжуика, боясь, что у неё подкосятся колени. Но любопытство подтолкнуло её снова бросить быстрый взгляд на барона, однако теперь Алекс смотрел на потолок. Затаив дыхание, она старалась угадать его мысли – пока не увидела в его глазах восхищение, а затем и признательность за росписи. Седжуик осматривал зал, и она сразу почувствовала, что он понял её замыслы и одобрил то, что она делала.

И когда Хьюберт как воришка подкрался к Седжуику со своими тупыми замечаниями, Эммелин – она могла поклясться! – услышала, как Седжуик защищает её работу.

Седжуик защищал её? О, как это он сказал? «По тому, что я вижу, могу заявить, что она просто преобразила дом».

Эммелин оставалось только гадать, что побудило его сказать такое, а тем более согласиться взять её на вечер к леди Оксли, хотя она и подозревала, что хитрые замечания леди Лилит имели какое-то отношение к изменению его намерений.

Званый вечер в Лондоне. Эммелин глубоко вздохнула. Удастся ли ей справиться с задачей?

Это не означало, что Эммелин не знала законов общества; чтобы утвердиться, она, ей-богу, выучила их, живя среди людей благородного происхождения и подчиняясь их правилам и требованиям. Но провинциальные дворяне и лондонские аристократы – это два совершенно разных пруда. Приехать в Лондон было всё равно что плыть по океану в маленькой лодке – и без компаса.

– …и потом я узнала, – продолжала свой рассказ Мальви-на, – что леди Тисбери вчера родила мальчиков-близнецов, к полному восторгу графа.

– Просто замечательно, – вставила Эммелин, размышляя, что надеть и выдержит ли она официальный обед. И что ей, чёрт побери, делать, если она встретит там кого-нибудь, с кем знакома? Или, что ещё хуже, если кто-нибудь узнает её?

– Эммелин Денфорд, – Мальвина подалась вперёд и щёлкнула пальцами, – вы слушаете меня?

– Да, – выпрямившись, кивнула Эммелин, – вы говорили… гм, уверена, вы говорили…

– Что вас беспокоит? – покачала головой Мальвина. – Пока я рассказывала исключительно забавную историю о маркизе Темплтоне, вы даже глазом не моргнули. Вы так же витаете в облаках, как моя двоюродная бабушка Мери, и я хочу знать, что вас отвлекает. Это Седжуик? Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, это не он. Просто сегодня вечером… – Эммелин чувствовала себя немного виноватой за свои не слишком честные отношения с Мальвиной и просить у неё помощи не могла. – Ничего. У меня все в порядке.

– Бросьте, здесь что-то не так, – заявила Мальвина. – Я хочу немедленно знать, что случилось, и не уйду, пока не узнаю! – Она поудобнее устроилась на диване и сложила руки на животе.

– Ничего не случилось, правда, – заверила её Эммелин.

– И я персидская королева, – последовало замечание. – Мне неприятно думать, на что станет похож этот новый диван, если мне придётся рожать ребёнка здесь, и не хочу говорить, как огорчатся лорд и леди Тоттли, что их первый внук родился не в священных владениях Тоттли. Разумеется, я во всём обвиню вас. – Мальвина лукаво улыбнулась.

– Что ж, – ответила ей улыбкой Эммелин, – если вы так хотите знать, то сегодня вечером мы обедаем у леди Оксли.

Этот ответ положил конец веселью Мальвины, и с дивана раздался тяжкий стон.

– И вы не отказались?

– Как я могла? Она же мать миссис Денфорд.

– Родственники! Признаюсь, мне они надоедают. – Мальвина хмуро посмотрела на Эммелин. – Если бы только можно было выйти замуж и не собирать большую семью.

К этому времени Эммелин были хорошо известны отношения Мальвины с родителями её мужа, графом и графиней Тоттли. Леди Тоттли задавала тон в обществе, и Мальвину выводило из себя то, что она должна жить под постоянным надзором свекрови, если не в её тени.

«После того как Роулинз получит наследство, – частенько говорила Мальвина, – я, клянусь, никогда не буду такой старой метлой, которая мечется по всему городу, диктуя, кто самый главный и кто на ком должен жениться. Я придам имени Тоттли утончённость и достоинство».

– Ничего не поделаешь, – сказала Эммелин, – сегодня вечером я вынуждена пойти, но я…

– Ни слова больше. Бедняжка, я сошла бы с ума, если бы мне пришлось пережить ещё один из приёмов леди Оксли. Леди Тоттли обожает её – а это, по моему мнению, не лучшая рекомендация.

Эммелин поёжилась и подумала, что, возможно, Ньюгейт не самое плохое место. Там, несомненно, есть камеры с окнами или такие, которые, возможно, заново покрашены.

Мальвина, однако, не сдавалась.

– Мы получили приглашение исключительно потому, что леди Оксли и леди Тоттли давние подруги, но я отговорилась. Роулинз настаивает, чтобы я оставалась поближе к дому. Но по правде, я думаю, он был рад найти повод отказаться.

– Кто там будет? – спросила Эммелин, отлично зная, что у Мальвины есть полный список, потому что её знания светской жизни города были ни с чем не сравнимы, и не ошиблась.

– Мебберли, потому что Оксли женится на мисс Мебберли. Леди Джарвис – совершенно ужасная женщина. Леди Пепперуэлл. Бедный свет, но её нельзя не приглашать – она непревзойдённая сплетница. Темплтон. Граф Лэмден с дочерью. Очень вероятно, маркиз Уэстли.

– Кто? – как можно простодушнее переспросила Эммелин, взглянув на подругу.

– Маркиз Уэстли. Роулинз упоминал, что на днях видел его. Полагаю, он в городе ради игры в пикет. Мне очень хотелось бы, чтобы кто-нибудь обыграл его и положил всему этому конец. Он целый год хвастается тем, что никто не может его обыграть, и это абсолютно неприлично.

Эммелин подавила улыбку, подумав: «Мальвина, вы ближе к исполнению своего желания, чем думаете».