«Я боюсь своего ребенка» – вбила Ира в строку браузера. И пораженно застыла, глядя на огромное количество выданных результатов.

– Господи, женщины, – обратилась она вслух к авторам всех отображенных заголовков. – У меня дома чертовщина происходит. А вы-то чего боитесь?

Оказалось, большая часть статей была посвящена материнской ответственности, боязни что-то сделать не так, причинить вред хрупкому ребенку и выглядеть во всевидящих глазах общества плохой матерью. Но были тексты, которые показались Ире очень созвучными. Женщины анонимно признавались в том, как не могут принять собственного ребёнка: его жесты, запах, привычки. Раздражаются на его поведение и даже просто присутствие. Испытывают отвращение к своему малышу.

Ирина погрузилась в чтение и чуть не забыла, что пора идти с дочкой на прогулку. «Опять я мать года» – подумала она.

В их новом дворе была недурная детская площадка, куда Ирина и Ульяна ходили каждый день. Всё-таки материнский минимум она выполняла. Другие мамы с детьми казались ей воплощением несбывшихся желаний, и оттого наблюдать за ними было больно. Ирина раньше всегда легко сходилась с людьми (Анна Викторовна не в счёт), но сейчас не особенно рвалась заводить новые знакомства. Беседовать о прикормах, раннем развитии и лучших детских книжках ей не очень хотелось. Она прилагала усилия, чтобы не смотреть на своего ребёнка букой и не орать чуть что, какие уж тут светские разговоры.

Какую стратегию выбрать с Ульяной? Ирина думала об этом постоянно. Верит ли она, что с её дочерью происходит нечто аномальное? Скорее, нет. Должно быть какое-то объяснение. Скорее всего, роль сыграли её ночные кошмары до и во время беременности, неотвязное чувство вины за причастность к чужой смерти. Говорят же, что ребенок и мать незримо связаны, первые месяцы и даже годы жизни они единое целое. Вот и передался девчушке весь этот «ментальный и эмоциональный мусор» прямиком от мамочки. Беда в том, что, разложив так удачно всё по полочкам, Ирина почувствовала себя ещё большей сволочью. Выходит, она вообще полностью сама повинна в странностях, происходящих с девочкой. Можно сказать, внушила ей на подсознательном уровне бредовую идею своей ответственности за жизнь, а точнее смерть чужой ей женщины. А теперь ещё и раздражается на ребенка, орёт и придирается к малышке, которой и двух лет нет. Как ни крути, ей помощь нужна. Профессиональная. Которую почему-то так страшно просить.

Ира привыкала к новому району на окраине города, к другим стенам. В квартире до них явно жила семья с ребенком. В тайных уголках кое-где попадались детские рисунки на обоях, а как-то за стиральной машинкой отыскались два солдатика. Почти через два месяца отдельного проживания мама всё-таки что-то заподозрила, и сама позвонила ей по видеосвязи, несмотря на все отговорки дочери «занята, работа, ребёнок, поликлиника».

И, конечно, почти сразу разобралась, что к чему. Пары минут хватило, чтобы увидеть не те обои и шкаф.

– Вы переехали? – обеспокоенно поинтересовалась мама. – А Петя?

Ира пожала плечами и вздохнула. Придумывать историю о благополучной жизни семейства ей не хотелось. Тем более, и Петя-то за это время не появился ни разу. Пришлось говорить, как есть.

– Разъехались мы, мам.

Позади мамы показалось обескураженное лицо папы. Вот здорово-то. Оба родителя присутствуют при очередном признании доченьки в своей никчемности. Папа помахал ей рукой, сказал что-то нежное и ободряющее. В «бабские проблемы» он вникать был не мастак, но всегда старался успокоить. Только вот девочка выросла, и подуть на коленку, чтобы всё прошло, уже недостаточно.

Ничего, и это пережили. Ирина жила в каком-то липком болоте. По ночам – за компьютером работала, в свободные минуты читала истории о плохих матерях (это успокаивало), засыпала под утро, днём – спала после обеда вместе с Ульяной, вела жизнь биоробота и биоматери. Старалась не думать о жизни, забивая сознание видеокормом типа сериалов. Читала с Ульяной книжки, хвалила её каляки-маляки, старалась не замечать очередные откровенно вражеские действия в свою сторону. Благо, ребёнок маленький совсем, что она сделает-то взрослой женщине? Кто-то же должен в их паре быть взрослым. Она сама об этом так мудро рассуждала во время беременности, разве нет?

Как ни странно, семейная жизнь без мужа складывалась даже спокойней, чем с ним. До этого она постоянно себе говорила, насколько важен надёжный тыл. А в разлуке оказалось, что линии фронта никакой нет, обычный быт. Да, сложности бывают, но у кого их нет. Зато не приходится ему доказывать, что она не видится с первым мужем. Да, собственно, зачем доказывать, если он всё равно уверен обратно и его не переубедить.

Вот так, неспешно, подобрались они к очередному предновогодью. 25 декабря случился нежданный сюрприз. За пару недель до этого мама спрашивала её почтовый адрес, сказала, хочет внучке подарок прислать к празднику. Но немного слукавила. Этот подарок она решила привезти лично, заранее не сообщив. Открыла Ирина дверь, а на пороге – мамуля с чемоданом.

– Привет, дочура! Решила вот с вами Новый год встретить. Или у вас другие планы?

Ирина чуть ли не села у порога.

– А как же ты без папы будешь встречать-то? – только и смогла спросить.

– Да как-нибудь разберёмся тут, на троих.

Новый год всегда был для их семьи особым праздником. Когда Ира жила в родном городе, только вместе, только со своими. Да и пока с Егором не встретилась, даже из столицы каждый раз приезжала дома праздник провести. Это же святое! Воссоединение, детские переживания в любом возрасте. Оплот, каменные стены, домашний очаг и всё такое. То, что мама решила изменить традицию и упорхнуть из надёжного семейного гнезда, сбило Ирину с толку не меньше, чем внезапно вспыхнувшая любовь Ульяны к Егору. Всё равно, что Антей бы решил полететь в космос. Или Самсон подстригся под «нолик». Да, мифологию Ира знала очень хорошо, в детстве читала много.

В прихожую прибежала Ульяна, и бабушка пришла в восторг. Следующие пару часов оторвать её от ребёнка было невозможно. Похоже, и девочка вполне приняла гостью. Ей вообще все остальные люди нравились куда больше, чем мать родная. Ира пожала плечами и решила воспользоваться ситуацией, поработать немного. Тем более надо было сдавать предновогодний проект.

– Ну, рассказывай, – потребовала Ирина вечером, когда они с мамой сели пить чай в кухне. Ульяна играла в комнате, и время от времени кто-то из них двоих бегал проверять, всё ли в порядке. Это, впрочем, было излишней мерой, поскольку в квартире вся мебель была со скруглёнными углами, а мелких удушающих предметов на полу точно не валялось.

– Как так вышло, что ты перед Новым годом к нам приехала? Неужели с папой что-то не поделили?

– Ирусь, – мама виновато улыбнулась. – С папой твоим мы ещё два года назад всё поделили. Разъехались и спокойно живём каждый сам по себе.

Вот это поворот. Идеальному браку конец? Ира была совершенно ошарашена. Как ребёнок, увидевший, как Дед Мороз снимает бороду и оказывается двоюродным дядей.