Он настаивал на том, что не был вуайеристом. Его наблюдения имели информационную, статистическую задачу, сродни наблюдениям врача. Ему нужно было осознать миграционные привычки местного населения: в какое время они ездили за покупками, когда уезжали надолго и хижины стояли пустые. Он наблюдал за человеческими передвижениями и вскоре точно знал, в какое время безопаснее всего влезать в дома.

В конце концов, рассказывал он, все в его жизни стало подчинено четкому расписанию и контролю времени. Идеальным моментом для взлома была глубокая ночь в середине недели, лучше всего, если небо было затянуто, совсем хорошо – чтобы шел дождь. В идеале – сильный ливень. Люди не выезжали на природу в плохую погоду, а Найт старался всячески избегать любых встреч. На всякий случай он не выходил на дороги и тропы и никогда не совершал ограблений в выходные дни.

Постоянной проблемой была луна. Одно время он старался делать вылазки в полнолуние, когда не нужно было пользоваться фонарем. Позже, когда стал подозревать, что его активно разыскивает полиция, Найт выбирал безлунные ночи, надеясь, что темнота защитит его. Он любил менять свои методы и менял даже частоту этих изменений. Он избегал формирования собственных привычек. Правда, Крис неизменно отправлялся на дело свежевыбритым или с аккуратно подстриженной бородой и в чистой одежде, чтобы при случайной встрече с кем-либо не вызвать подозрений.

В послужном списке Найта значилась примерно сотня домов, – «это как минимум» – в нагрузку к ним шла кухня лагеря «Сосна». Домики он грабил одни и те же, с разной очередностью. Идеалом было место с большим запасом пищи и разных хозяйственных мелочей, хозяева которого приезжали только по выходным. Зачастую он знал точное количество шагов от своего лагеря до определенного домика и пролетал по лесу, словно Тарзан. «Я был Мастером леса», – элегантно описал себя Найт.

Иногда, когда ему нужен был газ или новый матрац, – его старый периодически покрывался плесенью – было проще использовать каноэ. Лодку тяжело спрятать, и, если ты ее украдешь, хозяин точно вызовет полицию. Мудрее было позаимствовать и вернуть – лодок на озере было множество, часть из них давно болталась на привязи, да и плавали на них явно редко. Никто не будет вызывать полицейских при подозрении, что их лодку брали покататься, а затем вернули без повреждений.

Таким образом, от Найта в районе пруда было не спрятаться, для него здесь просто не было недоступных уголков. «Мне не трудно было прогрести четыре-пять часов в одну сторону, если было нужно». Если вода была неспокойна, он клал несколько камней в нос лодки, чтобы она шла гладко. Обычно он плыл вдоль берегов, чтобы деревья и тени укрывали его от возможных случайных взглядов. Только однажды, в дождливую ночь, он выгреб на середину озера, один в темноте, омываемый потоками льющейся с небес воды.

Когда он приближался к домику, который выбрал на этот раз, то сразу проверял, нет ли на горизонте машин или других признаков того, что внутри кто-то есть – очевидные меры предосторожности. Но этого было недостаточно. Ограбление – опасное мероприятие, преступление, и права на ошибку у тебя нет. Если тебя поймают, обратно уже не выпустят. И он выжидал, прячась во тьме.

Два, три, четыре часа. Иногда больше. Чтобы на сто процентов быть уверенным, что никого нет поблизости, никто его не увидит и не вызовет полицию. Ожидание не тяготило Криса, терпение было одной из его сильных сторон. «Мне нравится темнота. Скрытность – часть моей натуры. Мои любимые цвета – всегда те, что помогают смешаться с окружающей средой. Темно-зеленый – один из самых любимых». Найт никогда не пытался грабить дома, где жили круглый год, – слишком рискованно – и всегда носил часы, чтобы следить за временем. Словно вампир, Найт не хотел, чтобы рассвет застал его вне укрытия.

Некоторые домики, особенно в первые годы жизни Криса в лесу, часто оказывались незапертыми. В них попасть было легче всего – хотя вскоре и все остальные коттеджи, так же как и холодильная камера «Сосны», стали ему легкодоступны. У него появились ключи от всех замков – он находил их внутри во время ограблений и забирал. Чтобы не обременять себя огромной связкой, он прятал эти ключи на территории вокруг дома, под каким-нибудь знаковым камнем. Таких тайников у Найта было несколько десятков, и он никогда не забывал, где они находились.

Он прочитал объявления на дверях некоторых домиков, хозяева которых предлагали ему оставить список необходимых вещей, и видел сумки с продуктами, оставленные ему на дверных ручках. Но он опасался ловушки и боялся вступать в контакт, пусть от него и требовалось лишь написать этот список. Потому он и оставил все нетронутым, и порыв жителей вскоре угас.

В большинстве случаев Найт вскрывал замок на двери или окне. При себе у него всегда был набор домушника: отвертки, долото, канцелярские ножи. Обладая навыком и умением, этими нехитрыми приборами можно было вскрыть все, что угодно, кроме, разве что совсем уж сложных замков, для которых надо было индивидуально подбирать специальный инструмент.

Если ему попадался такой сложный дверной замок, Найт влезал в окно. Мысль разбить стекло или высадить дверь претила ему – это было варварством. Закончив визит, Найт часто запирал окно, чинил замок, если тот был поврежден, и покидал домик через дверь, заперев ее за собой. Не стоило оставлять пространство для маневра другим ворам.

Когда местные жители стали устанавливать защитные системы, Найт легко адаптировался к ним. Он знал многое о способах охраны со времен прежней работы и с успехом использовал эти знания для продолжения краж. Иногда он выводил систему из строя или вынимал карты памяти из камер, до того, как они стали меньше, технологичнее и лучше спрятаны.

Множество раз он избегал облав, устроенных полицией и владельцами домов. Однажды сержант Хьюз был водителем в такой операции, проведенной офицерами полиции штата и департаментом шерифа. Все ее участники набились во внедорожник Хьюза и поехали по лесным тропам, останавливаясь в поисках хоть каких-нибудь следов. «Поиски шли много часов, но мы так и не нашли ни отшельника, ни его лагеря», – сказал Хьюз.

Места преступлений отшельник оставлял в такой чистоте и порядке, что заслужил невольное уважение преследователей. «Уровень дисциплины, который он проявлял во время взломов, его манера не оставлять следов, талант открывания замков, его способность появляться и исчезать незаметно – все было невероятно. Никто из нас такого прежде не видел», – признал Хьюз. В отчете, написанном одним из полицейских, упоминается «нетипичная аккуратность». Отшельник, по мнению многих, был профессиональным вором. Его манера вскрывать замки и забирать совсем немногое напоминала своего рода странную игру.

Найт говорил, что в тот момент, когда открывал замок и проникал в дом, он испытывал жгучее чувство стыда. «Каждый раз я очень четко осознавал, что поступаю неправильно. Удовольствия я в этом не находил никакого».

Попав внутрь домика, он двигался уверенно: вначале всегда проверял кухню, затем быстро проходил по всему дому, разыскивая батарейки и полезные мелочи, которые ему были нужны всегда. Свет никогда не включал, используя лишь маленький фонарик, висевший на цепочке на шее. Он светил им только под ноги, оставляя лицо в тени. Налобные фонари Найт терпеть не мог – они светили на всю округу, как барная вывеска.