Вскоре Рик понял, что происходит: ей понравился Юджин Перкинс и, похоже, это чувство оказалось взаимным. Не успел Рик познакомить их друг с другом, как они принялись беседовать будто давние друзья.

— Там, на берегу, находится фантастическое произведение искусства! — ворковал Перкинс, завладев рукой Кристин, словно имел на это полное право. — Ведь вы тоже так считаете? — обратился он за поддержкой к Рику.

— Запоминающееся, — сдержанно произнес тот, избегая смотреть в смеющиеся глаза Кристин.

— Абсолютно! — подхватил Перкинс, беря Кристин под руку и направляясь в ресторан. — Просто невероятно, как ловко вы используете все, что попадается под руку. Насколько я понимаю, весь, так сказать, строительный материал прибило к берегу морскими волнами?

— Почти, — услышал Рик ответ Кристин. — Был там один предмет, который кто-то просто потерял на пляже. Но его отвергла цензура.

— Какая цензура? — в один голос спросили Перкинс и Пола.

— Как вам сказать…

Быстро продвинувшись вперед, Рик придержал дверь, чтобы остальным удобнее было войти.

— На наших пляжах порой можно найти такое, о чем не принято распространяться в приличном обществе, — заметил он, сверля Кристин многозначительным взглядом.

Однако смутилась не она, а Пола.

— Ох, действительно… — пробормотала она. — Сама не понимаю, почему начала расспрашивать.

Несколько мгновений Перкинс переводил удивленный взгляд с Рика на Полу и обратно. Затем, по-видимому отчаявшись что-либо понять, повернулся к Кристин.

— Как бы то ни было, статуя просто восхитительна, — с любезной улыбкой произнес он. — И очень зрелищна. Мы непременно сфотографируем ее для наших рекламных проспектов.

— Правда? — искренне удивилась Кристин.

Скрипнув зубами, Рик пригласил всех за столик.

— Почему же нет? Ваше произведение — само совершенство, — продолжил Перкинс, расположившись рядом с Кристин. — Целостный образец искусства. Притом абсолютно уникальный. Словом, он идеально соответствует духу наших фирменных туров. — Он с улыбкой взглянул на Рика и Полу, затем вновь повернулся к Кристин. — Давайте выпьем, а тем временем вы расскажете мне о своей работе.

И она принялась рассказывать.

По крайней мере Рик на это надеялся, потому что суть беседы этой парочки ускользала от него, заглушаемая ритмами местного ансамбля. Он прекрасно понимал, что делает Перкинс — подбивает клинья под Кристин! Она же держалась на удивление непринужденно и оживленно рассказывала о своем творчестве.

Когда Рик попытался отвлечь Перкинса, заведя разговор о музыке команды «Пляжные лентяи» из «Погребка», тот изящно отмахнулся.

— Позже, мой дорогой, хорошо? Сейчас мне интересно узнать, что Кристин думает об искусстве австралийских аборигенов.

— Австралийские аборигены? — недоуменно пробормотал Рик. — Они-то какое отношение имеют ко всему этому?

— По-моему, все прекрасно сладилось, — тихо обронила Пола, взглядом указывая на увлеченных беседой Перкинса и Кристин. — Моего присутствия здесь не требуется.

Рик нарочно пригласил Полу, чтобы во время ужина Перкинс оказался в обществе дамы. Кристин он намеревался усадить рядом с собой, чтобы она чувствовала себя комфортно и не смущалась. Вместо этого ему приходится наблюдать, как Перкинс нежно убирает прядь волос с ее щеки и накладывает еду на ее тарелку. И как Кристин розовеет от удовольствия, когда он распространяется об оригинальности ее работ — не только воздвигнутого на пляже чучела, но и тех, что продаются в местной сувенирной лавке.

— Не понимаю, почему вы находитесь здесь, — говорил Перкинс, глядя на Кристин влажными глазами. — Ваши работы восхитительны. Универсальны. Их можно поместить куда угодно. А в металлических изделиях ощущается движение. Энергия. Или взять, к примеру, фигурки цапель, пеликанов и других птиц — это же образцы чистейшего народного творчества! Невинного. Неиспорченного.

— Наивного, — негромко добавил Рик сквозь зубы.

Остальные повернулись к нему. Пола открыла было рот, но тут же захлопнула.

— Спасибо за комплимент, — почти весело произнесла Кристин посреди воцарившейся за столом тишины. После чего продолжила кокетничать с Перкинсом.

Рик принялся машинально катать по столу шарики из хлебного мякиша.

Официанты подавали новые блюда и уносили использованные тарелки. Разговор продолжался, к нему постепенно подключилась Пола. Но все равно оставалось впечатление, что беседуют только Перкинс и Кристин. Как будто они находятся за столиком на две персоны!

Рик возмущенно взглянул на них.

— Чудесно, правда? — тихо сказала Пола.

Она сидела рядом с Риком и тоже смотрела на Кристин, жеманно улыбавшуюся Перкинсу.

Рик не уловил сути ее замечания. Может, я что-то пропустил? — подумал он.

— Что именно ты находишь чудесным?

— Флиртующую Кристин.

Рик уставился на Полу тяжелым взглядом.

— Мы с Шерон и другими приятельницами, — продолжила она, — тревожились о Кристин. Она слишком замкнута. Нигде не бывает, почти ни с кем не общается, уклоняется от попыток познакомить ее с кем-то…

Рик перевел взгляд на Кристин. В следующее мгновение та запрокинула голову и рассмеялась над чем-то, что сказал ей Перкинс.

Это называется «уклоняется от общения»? Черта с два!

…Кристин обнаружила, что флирт напоминает езду на велосипеде. Если давно на него не садился, то поначалу движешься неуверенно, покачиваясь и то и дело норовя повалиться, но мало-помалу навыки возвращаются. К тому же очень приятно кокетничать с таким симпатичным и любезным человеком, как Юджин Перкинс. Тот словно поощрял ее смеяться, болтать и трепетать ресницами. И спасибо ему за это.

Присутствие Перкинса помогало Кристин избегать общения с Риком. Ей необходимо было как-то отвлечься. Всякий раз, когда она смотрела на Рика, его одежда словно исчезала, и он виделся ей обнаженным — как утром, во время позирования. Из-за этого у нее пересыхало во рту, и покрывались испариной ладони. Она изо всех сил старалась не вспоминать об утренней лепке. Вернее, пыталась не вспоминать. И помогала ей в этом беседа с Перкинсом.

Кристин ожидала, что знаменитый Юджин Перкинс будет напыщенным, самодовольным пожилым человеком в застегнутом на все пуговицы пиджаке. А он оказался сравнительно молодым, общительным и чертовски галантным. Словом, способным очаровать даму любого возраста — от девяти до девяноста лет. И тем более ее, Кристин.

К счастью, Перкинс — вернее, Юджин, как он настойчиво рекомендовал называть его, — так устроил, что за столом она оказалась рядом с ним. А Пола и Рик сидели напротив.

Поглядывая на Перкинса, Кристин невольно думала о том, что тот — высокий, стройный блондин с вьющимися, то и дело падающими на лоб волосами — сам мог бы служить прекрасной моделью для скульптуры. Но, представляя обнаженным его, Кристин не испытывала никакого ускоренного сердцебиения. И все же шутки Перкинса веселили ее, а любезное обращение позволяло чувствовать себя привлекательной и в то же время не только объектом мужских желаний. Его искренний интерес к «Королю побережья» и другим ее работам порождал у нее ощущение собственной значимости, как будто она не просто мастерила незамысловатые поделки ради небольшого заработка, а и впрямь создавала нечто ценное.