– Мне кажется, в данной ситуации Одри находится в самомсложном положении.

Леди Трессильян бросила на него проницательный взгляд:

– Ты всегда любил Одри, да, Томас?

– Видимо, да, – ответил он совершенно невозмутимо.

– С детства?

Он кивнул.

– А потом явился Невиль и увел ее у тебя из-под носа?

Томас беспокойно поерзал в кресле.

– Вполне естественно, – ответил он. – Явсегда знал, что у меня нет шансов.

– Значит, капитулировал без боя, – сказала ледиТрессильян.

– Я был всего лишь верным псом.

– Послушной, объезженной лошадкой.

– Одри относится ко мне только как к доброму старомудругу!

– Верный Томас – ведь это было твое прозвище, не такли?

Он улыбнулся, словно ее замечание вызвало в памяти временадетства.

– Даже смешно, – сказал он. – Как давно я неслышал этих слов.

– Сейчас это может сослужить тебе хорошуюслужбу, – сказала леди Трессильян.

Томас внимательно посмотрел на нее, и она ответила ему оченьвыразительным и вполне определенным взглядом.

– Одри пришлось много пережить, – сказалаона. – И я полагаю, что теперь она сможет по достоинству оценить такоекачество, как верность. Твоя бескорыстная любовь и преданность, Томас,возможно, будут вознаграждены.

Томас Ройд сидел, опустив глаза, и вертел в руках своютрубку.

– В надежде на это, – сказал он, – я иприехал домой.

– Наконец-то мы все собрались, – сказала МериОлдин.

Харстолл, старый дворецкий, вышел из столовой и вытер пот солба. Когда он появился в кухне, миссис Спайзер, кухарка, обратила внимание настранное выражение его лица.

– По-моему, со мной действительно творится что-тонеладное, – сказал Харстолл. – Я не знаю, чем это объяснить. Словом,все, что говорят и делают в этом доме в последние дни, как мне кажется, имееткакой-то совершенно иной внутренний смысл, отличный от прямого значения. Выпонимаете, что я имею в виду?

Миссис Спайзер, похоже, была несколько озадачена егословами, поэтому Харстолл продолжал:

– Вот, например, сейчас, когда все они сели ужинать,мисс Олдин сказала: «Наконец-то мы все собрались». А у меня перед глазамивозникла странная картина. Я представил себе дрессировщика, который загнал вклетку диких животных и запер их на замок. У меня вдруг возникло тревожноеощущение, словно все мы пойманы в какую-то ловушку.

– Да бог с вами, мистер Харстолл! – воскликнуламиссис Спайзер. – Должно быть, у вас несварение желудка, просто съеличто-нибудь не то.

– Мое пищеварение тут ни при чем. Мне кажется, у всех вэтом доме уже начинают сдавать нервы. Вот недавно хлопнула входная дверь, имиссис Стрендж, наша миссис Стрендж, мисс Одри, вздрогнула, как будто ее подстрелили.И кроме того, это постоянное напряженное молчание. Все они очень странно ведутсебя. Сначала все долго молчат, словно почему-то боятся заговорить, а потомвдруг заговорят все разом, причем нормальной беседой это не назовешь – простокаждый высказывает первое, что пришло ему в голову.

– Да, это любого приведет в недоумение, – сказаламиссис Спайзер.

– Две миссис Стрендж в одном доме. Я подозреваю, чтовся нервотрепка именно из-за этого.

В гостиной повисла та напряженная тишина, которую описывалХарстолл.

Явно через силу Мери Олдин сказала, взглянув на Кей:

– Я пригласила вашего друга, мистера Латимера, прийти кнам на ужин завтра вечером.

– О, отлично, – сказала Кей.

– Латимер? Значит, он уже прибыл в наши края? –спросил Невиль.

– Да, он остановился в отеле «Истерхед-Бей», –сказала Кей.

– Кстати, можно выбрать вечерок и отужинать в ресторанеотеля. До скольких работает переправа? – спросил Невиль.

– До половины второго, – ответила Мери.

– Полагаю, там принято устраивать танцевальные вечера?

– Да, и они пользуются большой популярностью средиотдыхающих, в зале обычно собирается человек сто, если не больше, –заметила Кей.

– Думаю, твоего друга такое столпотворение не слишкомобрадует, – сказал Невиль, обращаясь к Кей.

Мери быстро сказала:

– Кстати, на той стороне чудесные пляжи. И погода стоиттакая теплая, что мы вполне можем в один из дней переправиться на тот берег ипозагорать в Истерхеде.

– Я собираюсь завтра нанять лодку и выйти вморе, – тихим голосом сказал Томас Ройд, обращаясь к Одри. – Нехочешь ли ты составить мне компанию?

– С удовольствием.

– Отличная идея, – сказал Невиль, – мы всеможем отправиться на морскую прогулку.

– Мне казалось, ты говорил, что хочешь завтра поигратьв гольф, – заметила Кей.

– По такому случаю я готов отложить игру. Помахатьклюшкой можно в любой другой день.

– Крайне прискорбно! – сказала Кей.

Невиль подхватил с доброй усмешкой:

– О да, гольф – прискорбная игра.

Мери поинтересовалась, играет ли Кей в гольф.

– Да, но не особенно хорошо, – ответила Кей.

– О, она была бы отличным игроком, – заметилНевиль, – если бы немного потренировалась. У нее от природы хороший мах.

– А вы играете во что-нибудь? – спросила Кей,взглянув на Одри.

– Почти нет. Я немного играла в теннис. Но честноговоря, игрок из меня никудышный.

– Одри, а ты по-прежнему любишь играть нафортепиано? – спросил Томас.

– Сто лет не садилась, – сказала она, отрицательнопокачав головой.

– Помню, раньше ты играла довольно хорошо, –заметил Невиль.

– Мне казалось, Невиль, что ты не любишь музыку, –вставила Кей.

– Я просто мало что в ней понимаю, – рассеянносказал Невиль. – Но меня всегда поражало, как Одри умудряется взятьоктаву. Ведь у нее такие маленькие ручки.

Он проследил взглядом за ее руками. Как раз в этот моментОдри положила на стол нож и вилку, закончив с десертом.