Все было обставлено с варварской пышностью. Униформа императорских гвардейцев и ливреи дворцовых лакеев оказались сплошь расшитыми золотом. Сам юный император Педру II сверкал, словно елочная игрушка. Он произнес речь, после чего наградил Нахимова орденом Южного Креста. Похоже, что даже в этой далекой от Европы стране уважали силу и мощь Российской империи. Еще со времен адмирала Кокрэна[12] у бразильских военных установились неплохие связи с английским Адмиралтейством, и они уже знали о том, что произошло несколько месяцев назад у берегов Норвегии. Поэтому император Педру II посчитал нелишним устроить теплый прием русским морякам, следующим в Русскую Америку.

Подгоняемые попутными ветрами, корабли отряда двигались на юг. С каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Чувствовалось суровое дыхание Антарктики. В море все чаще стали попадаться киты и альбатросы. Порой налетали порывы сильного ветра, несущие дожди и снег.

По приказу Нахимова на кораблях отряда еще раз проверили крепость бегучего и стоячего такелажа. Мыс Горн считался одним из самых опасных для судоходства мест в мире. Здесь часто случались жестокие шторма, а внезапные туманы сбивали корабли с курса, и они разбивались на скалах.

Игорь Пирогов вспомнил печальную судьбу экспедиции британского мореплавателя Джорджа Ансона. В 1740 году шесть кораблей его эскадры подошли к мысу Горн в сезон штормов. Два корабля, отброшенные сильным встречным ветром, так и не смогли обогнуть этот мыс. Третье же было выброшено на скалы. Флагманский же корабль «Центурион» Ансона чудом спасся, сумев в последний момент избежать столкновения с коварным рифом. Так в один момент британская эскадра сократилась наполовину.

А вот русской эскадре повезло. Утром Игорь Пирогов увидел с палубы фрегата «Аврора» покрытые снегами вершины острова Эстадос. Поймав в паруса попутный восточный ветер, корабли отряда вскоре достигли высокой и крутой горы, над которой кружились альбатросы. Это и был легендарный мыс Горн. «Аврора» и прочие русские корабли продефилировали мимо мыса и вошли в воды Тихого океана. Отойдя миль на сорок от берегов Огненной Земли и пережив небольшой шторм, который, впрочем, не нанес большого ущерба, контр-адмирал Нахимов дождался попутного южного ветра и взял курс на чилийский город Консепсьон, точнее, его аванпорт Талькауано, славящийся хорошей гаванью, здоровым климатом и возможностью закупить в нем достаточное количество продовольствия.

Игорь Пирогов задумался. Парадокс, но корабли того времени, из-за парусов вполне независимые от наличия или отсутствия топлива для судовых двигателей, сильно зависели от запасов продовольствия и питьевой воды. Холодильников для хранения скоропортящихся продуктов еще не было, и случалось, что экипажи кораблей, попавшие в штиль, подъев все, что хранилось в судовой провизионке, и выпив всю воду, с голодухи варили кожаные ремни и сапоги, и молили Господа, чтобы он послал им дождик.

Экипажи русских кораблей перед выходом в дальний поход в Кронштадте прошли тщательнейший медицинский осмотр. Все больные или слабосильные матросы были исключены из списков. Лейб-врач императора Алексей Кузнецов лично отобрал медиков, которых распределили по всем кораблям отряда для того, чтобы вести наблюдение за здоровьем матросов и офицеров, а в случае необходимости оказывать им необходимую помощь. На корабли погрузили запасы медикаментов, витамины и лимонный сок, который ежедневно должен был выдаваться всем членам экипажа. Все эти меры дали результат – с момента выхода из России на кораблях не было выявлено тяжелых заболеваний. Два смертельных случая все же произошли, но это были так называемые «производственные травмы» – один моряк разбился насмерть, сорвавшись с реи, а второму раздробило голову тяжелым блоком во время аврала.

Размышления Пирогова прервал вестовой, передавший ему приглашение от контр-адмирала прибыть на флагманский фрегат «Паллада». Похоже, что командующий отрядом пожелал провести совещание с учетом последних указаний, полученных по рации из Петербурга. Павел Степанович был человеком дисциплинированным и исполнительным. В нужный момент он, конечно, принимал единолично решения, но только если это касалось чисто военных вещей. А тут придется решать вопросы, которые имеют политический контекст.

А дело было вот в чем. Император решил использовать по максимуму сам факт появления на Тихом океане отряда русских кораблей. Ведь флот – это не только военный, но и политический аргумент. «Дипломатия канонерок» применялась издавна. «Черные корабли» американского коммодора Перри, вломившиеся в порты Японии, положили конец самоизоляции Страны восходящего солнца. А чем русские корабли хуже? Понятно, что их поведение будет не таким, как у янки, которые с грацией слона в посудной лавке вели переговоры с правительством сёгуна. Закончилось же все «Революцией Мейдзи» и скоростной европеизацией Японии.

Похоже, что в Петербурге решили оказать давление на японское правительство, заглянув по дороге в один из портов этой страны. Впрочем, зондаж не должен был переходить определенные рамки. Если японцы упрутся и категорически откажутся вести переговоры, то надлежало покинуть порт и следовать в Русскую Америку.

А еще неплохо было бы заглянуть и на Гавайи, или, как их называли в XIX веке, Сандвичевы острова, получившие имя британского адмирала Сандвича, прославившегося лишь тем, что изобрел бутерброды, до сих пор именуемыми в англоязычных странах сэндвичами.

Время для посещения Гавайев было самое подходящее. В прошлом году оттуда с позором изгнали протестантского миссионера Хайрема Бингхема, ставшего настоящим «серым кардиналом» при дворе короля Камеамеа III. Это был настоящий изувер, заставлявший крещеных гавайцев три раза в день молиться, запретивший игры и танцы и полностью подмявший под себя всю духовную и личную жизнь королевской семьи. Доставалось от него и европейцам, особенно католикам, проживавшим на Гавайях. Удивительно, как этот человек, проповедующий христианскую любовь и смирение, сумел заслужить всеобщую ненависть как аборигенов, так и приезжих из Европы. В конце концов терпение у короля лопнуло, и он велел Бингхему покинуть острова. Потом тот несколько раз пытался снова вернуться на Гавайи, но руководство американского миссионерского движения опасалось, что этот «Савонарола» вызовет полное отторжение островитян от христианства. Игорь Пирогов усмехнулся – он вспомнил, что этот самый Бингхем был дедом археолога Хайрема Бингхема, ставшего прототипом голливудского супергероя Индианы Джонса.

Словом, разговор на совещании у Нахимова будет сложным, и, вполне возможно, потребуется время, чтобы получить более конкретные инструкции из Петербурга. А еще лучше будет, если через портал в отряд переправят человека, более компетентного во всех этих делах.

Игорь Пирогов прикинул, что это было бы самым лучшим решением.

* * *

Адини и Николай Сергеев вернулись из XXI века счастливые, довольные, с кучей самых хороших новостей. Во-первых, врачи осмотрели Адини и сообщили, что от ее болезни не осталось и следа. Правда, время от времени ей необходимо будет посещать тубдиспансер и проходить там профилактический осмотр.