Ну, как смогла, так и зашила.

Закончила, чувствуя себя близкой к обмороку. Зато раненный изморец приговорил всю бутылку, приказал принести ему еще одну, после чего начал петь песни на чужом, отрывистом языке и попытался меня лапать.

На это я, выловив чужую руку у себя из-под юбки, подумала, что лечение, несомненно, прошло успешно, и больной будет жить.

— Руку убери! — приказала ему, потому что Сигурд так и норовил погладить меня по ноге, с каждой попыткой забираясь все выше и выше.

Затем добавила:

— И больше никогда так не делай! Иначе заснешь, а я, как и обещала, пришью твое хозяйство одно к другому.

На это он послушно вытащил руку, а я встала, посоветовав ему выспаться, а затем выразила надежду, что в ближайшие часы его не придут еще раз убивать, потому что мне тоже не помешало бы немного отдохнуть.

Я буквально валилась с ног от усталости.

И нет, сказала ему, спать я буду одна, в своей комнате, а ему не стоит забывать о моей «волшебной» игле и не менее волшебном арбалете моего управляющего. Поэтому в гости я его не жду.

— Я скоро уйду, — посерьезнев, неожиданно произнес Сигурд, — но никогда не забуду твоей доброты и смелости, Лорейн Дюваль! Ты спасла мне жизнь.

На это я пожала плечами, заявив, что «Сквозняк» сам по себе вполне гостеприимное место, так что добро пожаловать к нам в гости, когда все закончится. Обогреем, накормим, напоим.

Если, конечно, есть деньги.

Нет, за мое лечение платить ничего не нужно. Он был моим первым пациентом, так что я рада потренироваться. А вот за выпитую бутылку и разбитое окно рассчитаться не помешает — но пусть он все решает с Леннартом.

После чего вышла, оставив его одного.

В обеденном зале я уставилась на Олафа и Леннарта, приканчивающих очередную бутылку, и на недовольную Эмилию, поглядывающую на своего мужа исподлобья. Заявила ей, что их комната еще какие-то время будет занята, — раненному надо отлежаться, — так что на эту ночь им стоит выбрать одну из свободных.

А завтра… Завтра будет новый день, и мы во всем разберемся!

Затем посмотрела на мужчин, которые тут же дружно отозвались, что дверь и ставни они починили, а к стекольщикам можно будет наведаться только утром. Так что мой приказ выполнен, госпожа Дюваль!..

Кивнув, стала подниматься по лестнице, размышляя о том, что неплохо бы поставить свечку и возблагодарить Святую Эрдину за то, что мы с Анаис все еще живы, а еще попросить у Нее, чтобы чудовищная ночь поскорее закончилась, и снова взошли два солнца — Иртэ и Врон.

Замерла, внезапно осознав, что думаю совсем как Лорейн Дюваль — потому что подобные мысли для меня были совсем уж чужеродными.

Выходило…

Попав в этот мир, наши с Лорейн воспоминания переплелись, и она вовсе не исчезла безвозвратно, как мне казалось до этого, когда я брела по улицам Виллерена.

Во мне все еще оставалась часть леди де Эрве.

Вернее, под воздействием ее я изменилась, став немного другой. Нет, не Лорейн Дюваль, но уже и не Марьяной Вороновой.

Правда, меня это странным образом нисколько не пугало. Пожав плечами, продолжила подниматься по ступеням, но снова остановилась. Перегнувшись через перила, сказала мужчинам, чтобы будили меня только в самом крайнем случае.

Например, если в «Сквозняке» снова начнут кого-то убивать — тогда да, будить меня можно. Во всех остальных случаях пусть разбираются сами.

Наконец, добралась до нашей с Анаис комнаты. Дочь спала, разметавшись по покрывалу. Подойдя, я прикоснулась к ее лбу губами и снова вздохнула. Правда, на этот раз с явным облегчением, потому что мне показалось, будто бы жар спал.

Вскоре я тоже скинула платье — нашла, где оно расшнуровывалось, — хотя для этого пришлось порядком повозиться. Оставшись в одной сорочке, поплескала в лицо водой из оставленного возле умывальника тазика. Затем отыскала маленькое зеркальце, но в полумраке комнаты так и не смогла ничего в нем разглядеть.

Можно, конечно, было взять свечу и заняться пристальным изучением новой себя, таращась в зеркало в полумраке, но я решила, что во всем разберусь завтра. Наступит утро, и я непременно узнаю, как выглядит настоящая Лорейн Дюваль.

Сейчас мне нужно немного отдохнуть.

Задула свечи, оставив только одну, возле самой кровати, и уже очень скоро нырнула под чужое покрывало. Конечно, постельное белье в комнате Джона Грехема оставляло желать лучшего, но разве это проблема после того, что мы пережили с Анаис?!

Задув последнюю свечу, прижала к себе дочь.

Сонная Анаис протянула ко мне руки, безошибочно отыскав на моей шее золотой ключик. Повертела его, затем сжала в кулачке и снова скользнула в мир грез. Да и я не стала от нее отставать, почти сразу же провалившись в сон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 5

Проснулась я от того, что кто-то на меня смотрел. И этот самый взгляд моментально разогнал последние остатки сна, а в голову полезли воспоминания о вчерашнем дне, похожем то ли на триллер, то ли на фильм ужасов.

Правда, в этом «фильме» все-таки присутствовала любовная линия. Только вот любовь оказалась к собственному ребенку, потому что все встреченные мужчины оставили меня равнодушными.

Первый порядком покопался у меня в голове, размышляя, то ли ему отправить меня на плаху, то ли выпустить на свободу. Правда, Эдвард Блейз дал мне с собой кошелек с деньгами, за что я была ему благодарна.

Второй, о котором втайне грезила Лорейн, показался мне вполне симпатичным. К тому же, Арни Бесколь вручил мне дарственную на «Сквозняк», нашу с Анаис единственную надежду выжить в этом мире, за что я тоже была несказанно ему благодарна.

Только вот он принадлежал к Лилиям, а они вызывали у меня подсознательное отвращение.

Леннарт наставил на нас с Анаис арбалет, не собираясь впускать в таверну, а светловолосый красавец Сигурд Раньерк еще меня и облапал.

Зато в мире двух солнц у меня оказалось маленькая дочь. Та, кому навсегда было отдано мое сердце.

Она-то и сидела напротив меня, уставившись мне в глаза. Позади нее — стоило мне поморгать, привыкая к ярким солнечным лучам, пробиравшимся в комнату через полуприкрытые ставни, — на подоконнике высилась целая батарея пустых бутылок.