самый больной для него вопрос:

— Что с моей ногой?

Жека довольно рассмеялся, а Семеновна отмахнулась.

— Ты чего, даже не помнишь? — Жека говорил таким тоном, как будто хотел рассказать жуткую и необыкновенную тайну, а потом со смехом добавил, — ты же целую собаку на своей ноге тащил. Хорошо она сапог до конца не прокусила. Неужели не понял. Ну, ты и напился.

Еще через час пришла Агафья. Она долго мялась у входа в дом, а потом вошла, но направилась к Вере Семеновне. Они о чем-то долго и вполголоса разговаривали. А потом, не прощаясь, Агафья ушла.

— Ну так что будем делать? — поинтересовался Жека.

— Как чего? — откликнулась Вера Семеновна, — простим, конечно. А что, есть другой вариант? Ты же пойми, что единственная ее вина только в том, что она, в отличие скажем от тебя, родилась женщиной. С твоего Женьки вина тоже не снимается. А ну-ка, марш за водой. И еще двух бездельников прихвати, а то будете ходить целый день. А натаскаете каких-нибудь полтора ведра.

Мужики и пацаны

В принципе все складывалось вполне удачно. Но когда до отъезда оставалось не больше недели, к Женьке прибыла целая делегация. Причем прямо в кузове самосвала приехали несколько явно не местных мужчин и честно и, даже без особых приветствий, без обиняков и откровенно предложили выделить человек двадцать — шабашники на строительстве коровника в соседнем, более богатом селе, зашивались. Председатель тамошнего колхоза обещал щедрую добавку. Но это только в случае досрочной сдачи объекта. А какой тут, к лешему, досрочно. Хотя бы вовремя.

— Ну, так мы причем, — не понял Женька. — Попросите в городе. А у нас свои задачи. Зачем я ребят буду напрягать. Мы на следующий год тоже что-то строить будем. Нам уже пообещали.

Приехавшие расселись на улице на появившихся стараниями Веры Семеновны скамейках и как по команде закурили. Мужчина в усах, навешенных на широкое лицо с узко посаженными глазами, поднял руку. Все замолчали. Как оказалось, это был, переводя на обычный язык производственного процесса, кто-то типа бригадира. А это значит, что решения на нем, деньги выплачивает он. Да и нарушает, в конце концов, тоже он.

— Ты, пацан, пойми, — никакое другое слово не могло так легко возбудить негативное отношение со стороны Женьки, как слово «пацан».

Наверное, если бы выступающий знал это или понимал психологию молодого и сильного человека, он выбирал другие термины и выражения. А сейчас он, чувствуя поддержку преданных и стоящих вокруг него людей, даже немного распалился:

— Нам нужно сдать объект. Ты даешь людей. А я вам досрочно, не ожидая подачек председателя — водки, закуски, да хотите, даже баб приведу. Ну, а с тобою, сам понимаешь, мы тоже щедро рассчитаемся. Только своим лишнее не говори. Ты же студент, хоть и поболее этих детей. Тебе зимой ой как пригодятся, денежки-то.

Бригадир остался вполне доволен своим выступлением. Он обвел уверенным взглядом как всегда согласных и безоговорочно поддерживающих его людей. К этому времени Женька нагрелся внутри не хуже любого двигателя внутреннего сгорания. Он бросил взгляд по сторонам, увидел настороженный взгляд Веры Семеновны, замершей вдалеке, и резко развернулся в сторону делегации.

— Я работорговлей не занимаюсь. И это все!

— Чего, чего? — переспросил бригадир.

— Да ничего, — уже прорвало Женьку. — Пошли на … отсюда.

Почти минуту стояла полная тишина. Затем бригадир поднялся и, разворачиваясь в сторону дороги, кинул:

— Идем.

Прибывшие, послушные зову вожака, угрюмо двигались сзади.

До Женьки издалека долетало:

— Ну, подожди. Еще встретимся.

Сзади кто-то положил руку на плечо. Женька развернулся, почти как на строевой, четко и кругом.

— Зря ты так. Их там, на объектах, человек пятьдесят. И здоровые мужики. Убить, конечно, не убьют. А вот…

Вера Семеновна обошла Женьку и теперь стояла перед ним, задирая голову вверх.

— А вообще, ты — молодец. Настоящий мужик.

В этот день Женька плюнул на охрану хозяйства и, к недоумению ничего не знавших ребят, забрал на прополку всех. И даже Веру Семеновну, чуть ли не за руку, отвел к одной из соседок.

Баллада о пирожках и девушках

Все нормальные люди имеют право на выходные дни. Кстати, ходит слух, что ненормальные тоже. С целью более быстрого бегства с народно-хозяйственных работ в трудовых лагерях было, как правило, установлено количество дней отдыха в единственном числе. Но даже в этом случае возникала серьезная головная боль — чем занять требующие хлеба и зрелищ народные массы. Не отказывающий себе, при появлении возможности, хорошенько выпить Женька оказался категорическим противником тех, кто пытался напиться в то время, когда он был в ранге руководителя. Единственное отклонение — выпивка вместе с ним. Но последний случай отличался почти древнегреческим аскетизмом — минимум выпивки, закуски и даже времени на мероприятие.

И уж совсем неожиданно для себя Женька столкнулся еще с одной и крайне неприятной проблемой, чреватой не только неприятностями, но и возникновением неожиданных опасностей. Вокруг места дислокации отряда постоянно ходила пока никак не проявившая себя, но очевидная угроза. Она умело маскировалась в разноцветные платья с вырезами декольте или затягивала самые интересные детали в обтягивающие и остродефицитные для того времени джинсы. А останавливаясь на пути передвижения отряда, старалась развернуться к нему самой обтекаемо-фотогеничной и вызывающей аппетит частью своего тела.

Впрочем, опасность могла быть легко парирована путем привлечения к контролю обстановки того же Жеки и даже побывавшего под бритвенным станком медсестры Вовки. Явно одумавшегося с тех далеких времен. Но Женька, почти как пролетарский деятель прошлого века, смотрел далеко вперед. А его взгляд хорошо просматривал в стороне от декольте и обтянутых частей тела недобрые взгляды молодых людей, каким-то чудом не сбежавших из деревни в город. То ли не вовремя пришел рейсовый автобус. То ли, это по другой версии, он ушел раньше и человек остался на месте. Да еще и обиженный на жизнь, порядки и на прибывших непонятно откуда студентов. Простые прикидки Женьки показывали, что даже их маленькая деревня может выставить таких не менее двух десятков. А если приплюсовать окружение да плюс центральную усадьбу и оставалось только ставить задачу Вере Семеновне срочно пошить белый флаг. Но ведь могут и не принять. И тогда толпа оставит вместо их места обитания только обелиск из оставшейся от здания кучки кирпичей.

Серьезные опасения вынудили Женьку сразу после завтрака собрать всех вместе и попытаться довести основные положения о пользе воздержания в отдельные периоды жизни молодого человека. Прошло все неплохо, а говорил Женька как обычно, просто и ненавязчиво.

— Фу-ты! Гора с