— В каком смысле?

— Это значит, что он умер от включенного режима отжима в машинке, а не при полоскании, как можно было бы подумать. Хотя воды в легких очень много.

— О боже… — Лилья отложила фотографию и обхватила голову руками.

— Подожди, но я что-то не понимаю, — сказал Утес. — Конечно, это ужасно. Но что там может быть еще хуже?

— Ингвар. — Тувессон повернулась к Муландеру. — Эта программа ополаскивания, которую использовал преступник. Сколько примерно времени она работает до начала самого отжима?

— Точно не знаю, минут пятнадцать-восемнадцать, я думаю. — Муландер пожал плечами и попробовал кофе.

— Вы хотите сказать, что прошло четверть часа, прежде чем он… — Утес замолчал и, казалось, ушел в свои мысли.

— Понятно. Он нашел что-нибудь интересное? — Спросил наконец Муландер. — Например, следы сексуального насилия.

— Насколько мне известно, нет. Но вы же знаете, насколько Коса немногословен, прежде чем закончит работу. Так что педофилия вполне может быть мотивом. Странно, что мы не подумали об этом раньше.

— У тебя есть подозреваемый? — спросила Лилья.

— Да, вот этот. — Утес включил проектор под потолком и подсоединил его к компьютеру, после чего все увидели на стене фотографию полноватого мужчины с прилизанными волосами, с усами и очками. — Эти фотографии я нашел на его странице в «Фейсбуке».

— Красавчик. Кто это?

— Бьерн Рихтер. Это тот парень, о котором я тебе говорил по телефону. Он живет на втором этаже того же подъезда и работает воспитателем в детском саду в Солросене.

— Точно. Тот, про которого ты сказал, что он точно ненормальный, но не мог объяснить почему.

— Ты серьезно говоришь, что вот этот работает в детском саду? — спросила Тувессон.

— На самом деле у них постоянная нехватка педагогов-мужчин, поэтому они легко устраиваются на работу, — объяснила Лилья.

— Мы не должны ни о ком судить по внешности, — сказала Тувессон. — Но я бы, наверное, не решилась отправить туда своих детей.

— Вы еще не видели худшего, — Утес показал следующую фотографию.

На ней был мужчина, сидящий на диване с целлофановым чехлом в комнате, которая, по всей видимости, была его гостиной. Он был окружен сотнями фарфоровых кукол. На следующей фотографии он также позировал с кучей кукол, но на этот раз находился в спальне и лежал, укрытый розовым одеялом, в двуспальной кровати.

Запах помещения, которое слишком долго было закрыто, ударил в ноздри Фабиана, когда он открыл дверь в квартиру Хуго Эльвина. Он зажег потолочный светильник, оказавшийся слишком слабым, и впустил Хиллеви Стуббс.

Так же, как в тот день ровно месяц назад, когда он был там с Муландером и они нашли Эльвина мертвым. Тот висел на крюке люстры, накрашенный и одетый как женщина. Никакого реального расследования так и не было проведено, ведь Коса после судебно-медицинской экспертизы сказал, что по всем признакам это может быть только самоубийство.

Это был первый раз, когда он посетил квартиру с тех пор, и чтобы убедиться, что никто не проник внутрь и не уничтожил улики, он позаботился о смене замков и из собственного кармана оплатил арендную плату до августа.

— Неудивительно, что он был в депрессии. — Стуббс оглядела мрачную прихожую с бежевыми обоями и картинами в рамах, изображавшими родной город Эльвина Симрисхамн. И точно так же, как сам Фабиан, когда он в первый раз зашел в квартиру, она застряла у одной из черно-белых фотографий, где мальчик в платье помогал матери развешивать белье. — Я бы тоже впала в депрессию, если бы жила вот так.

Единственное, что он ей сказал, — ей надо посмотреть своим взглядом криминалиста, и понять, не отреагирует ли она на что-нибудь. Ничего о том, что он подозревал Муландера, и ни слова, что никто не знал об их визите сюда.

После недолгих уговоров она согласилась приехать, но ясно дала понять, что взяла полдня отпуска не для того, чтобы работать, а чтобы съездить к другу в Харлесе, и поэтому у нее было на все про все не более получаса.

— И все же я, честно говоря, не понимаю, что можно добавить, когда здесь уже побывал ваш Муландер? — продолжала она, проходя вглубь квартиры. — Говорите, что хотите об этом человеке, но он, несомненно, один из лучших в стране.

— Как я уже сказал по телефону, это дело было отнюдь не в приоритете. — Фабиан закрыл за собой дверь и двинулся дальше.

— Понятно, но если нет подозрений о насильственной смерти, то приоритет и не важен.

— Дело в том, что у нас тогда было много работы с одним расследованием. Оно было настолько сложным и обширным, что забирало все наши силы. И к тому же даже самые лучшие иногда допускают промахи, не так ли?

— Я сказала «один из лучших», — Стуббс повернулась к Фабиану спиной, прошла в гостиную и молча огляделась. Она смотрела на синие расписные тарелки, висевшие в ряд над дверным косяком и по обеим сторонам двери. На струнную полку с маленькими безделушками, плюшевый диван перед толстым телевизором и журнальный столик с темно-зелеными плитками и кружевной скатертью.

— Это не здесь, — сказал он, не получив никакой реакции. — Он висел там, в другой комнате. Если ты пойдешь за мной, я…

— Пожалуйста, можешь заткнуться?

Фабиан слишком хорошо знал Стуббс, чтобы обижаться. Ее резкость была всего лишь признаком того, что она сосредоточена. Стать единым целым с местом, как она говорила в Стокгольме.

Через несколько минут она повернулась к нему и кивнула, после чего он повел ее дальше по коридору, в спальню, где кровать была так же идеально заправлена, как и в прошлый раз. Компьютер остался стоять на маленьком столике у окна, выходящего на улицу Здоровья, которая, несмотря на свое название, была самой канцерогенной улицей Хельсингборга.

— Вот кое-что из одежды, о которой я тебе рассказывал. — Фабиан открыл один из шкафов, заполненный женским нижним бельем, париками, платьями и туфлями. — И компьютер у окна с историей поиска. Включить его?

— Нет. — Стуббс прошла дальше мимо тяжелых бордовых штор, которые были раздвинуты в стороны.

Фабиан последовал за ней в самую дальнюю комнату, где в углу перед стеной, заставленной книгами, стоял диван. За исключением того, что Эльвин больше не висел на крюке, все выглядело так же, как и в тот раз, когда он и Муландер были здесь.

Он изучал Стуббс, пока она ходила вокруг и впитывала атмосферу. Иногда с открытыми глазами, изучая какую-нибудь мелкую деталь, но часто и с закрытыми. На этот раз он не собирался прерывать тишину. Фабиан подошел к книжной полке и присел на корточки перед рядом фотоальбомов на нижней полке.

Он уже однажды просмотрел альбомы, но не нашел ничего интересного. И все же его тянуло именно сюда.