за голову контуженный хорунжий Поморцев[553]; контужены артиллерийскими же снарядами и вахмистр Бурлаков, и урядники Тинельников и Шамшин…

Красные всадники роем окружают сотню; очередной залп заставляет их отскакивать вновь, и сотня продолжает идти. Конники не решают больше атаковать и открывают стрельбу с коня. Гвардейская сотня не обращает на нее внимания.

Но чувствуют красные, что казаки расстреливают последние патроны, – и впрямь последние патронташи с самого командира и офицеров перешли во взводы, – и нет-нет да отдельные всадники близко подскакивают к сотне, кричат: «Сдавайтесь!»

Вот группа их совсем насела на фланг. «Сдавайтесь!» – кричит кто-то. В ответ ему слышится: «Гвардия не сдается, а умирает!» Это крикнул подхорунжий Бурда. Бог знает, с каких далеких уроков «словесности» застрял в казачьей голове этот гордый ответ наполеоновской гвардии и так кстати теперь, под свист пуль, вырвался на предложение сдаться.

Кольцо красных сжимается. Но вдали показалась окраина станицы Старотитаровской. Кто в ней – бог весть, но лишь бы дойти, в станице отбиваться будет легче.

Вновь затрещали пулеметы. Падает, обливаясь кровью, раненный в голову старый подхорунжий Кулеш. К нему бежит хорунжий Асташов[554] и почти несет теряющего силы казака за сотней.

Часть красных бросается в станицу, чтоб отрезать сотню, но она уже у окраины и двигается вдоль нее.

У казаков по одному-два патрона на винтовку.

Вдруг сотня стала как вкопанная, онемела. Навстречу ей из улицы в ста шагах выползает броневик…

Молнией у всех мелькнула одна мысль: «Расстреляют в упор, выход один – на него!»

Командир сотни не успел открыть рта, чтобы крикнуть: «За мной, ура!» – как она уже с отчаянным, раздирающим душу «Ура!» ринулась вперед.

Но о чудо – Бог спасает храбрых, – над броневиком взвился русский национальный флаг, а из открывшихся дверец выскочил кто-то, машет руками, что-то кричит. «Свои, свои!» Тот же вопль «Ура!», но теперь уже обезумевших от счастья людей.

Броневик тотчас же открыл огонь по красным всадникам; масса их бросилась во все стороны и исчезла из виду.

Передохнув полчаса в станице, гвардейская сотня двинулась к станице Вышестеблиевской, где приводил себя в порядок потерпевший поражение отряд. На дороге к станице валялись брошенные винтовки, ящики с патронами, кое-где из травы торчали пулеметы. Сотня запаслась патронами «вволю» и потащила за собой исправный станковый пулемет.

А вот среди поля стоит одинокое орудие. Вокруг него изрубленные и обезображенные трупы офицеров. Еще боевое возбуждение не прошло – хорунжий Протопопов[555] и подхорунжий Ступочкин бросаются к орудию, чтобы послать последний привет маячащим вдали красным, но орудие испорчено. Да и строгое «не задерживаться» возвращает их к действительности.

Через час гвардейская сотня в полном порядке, в строю, вступила в станицу Вышестеблиевскую. «Выходцы с того света» окружены со всех сторон. Взрывы восторженного удивления, расспросы… Но сотня подчеркнуто твердо отбивает ногу; на лицах важность, та, которую умеют напустить на себя казаки, когда хотят показать – «это нам что…».

Командир сотни явился по начальству и доложил о прибытии. Взрыв восторга и здесь, да и есть чему восторгаться – сотня, в сущности, безлошадных казаков сегодня сделала то, за что величают в песнях лучшую в мире русскую Императорскую пехоту… Сотня поддержала старую славу своего войска и традицию родной части. И это не сон, не красивая военная сказка – факт только что свершившийся. Еще пахнут казачьи папахи кислой пороховой гарью, еще не смыли казаки с лиц пыли от конских копыт красной конницы. Все еще с ними и те, кто «живот свой положил за други своя», и те, кто незапекшейся еще кровью доказали верность казачьим заветам, впитанную с молоком своих матерей…

«Бог не без милости – казак не без счастья». За два дня боев, с шестиверстным маршем в красном кольце в заключение, сотня потеряла убитыми лишь двух казаков, ранеными одного офицера и десять казаков и контуженными одного офицера и четырех казаков.

В 18 часов отряд выступил в станицу Таманскую на погрузку. На высоты западнее станицы Вышестеблиевской прикрывать отход была выслана Терская гвардейская сотня. «Вы испытанные», – говорили ей вслед.

Противник не преследовал. В полночь сотня снялась с позиции и двинулась к Таманской.

В 5 часов 19 августа пароходы, увлекая баржи с войсками, один за другим уходили в море. Появившиеся на окраине станицы красные провожали их редкими выстрелами.

Приказами по Терскому казачьему войску за отличие в бою 18 августа 1920 года были произведены в следующие чины Терской гвардейской сотни есаул Щербаков, хорунжие Поморцев и Барагунов[556] и прикомандированный к ней хорунжий Асташов (бывший урядник Собственного Его Величества конвоя), 17 урядников и казаков, за мужество и храбрость в том же бою, командиром Сводно-казачьего дивизиона были переименованы в следующие звания.

К. Киселевский[557]

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ЛЕЙБ-ГВАРДИИ КОННОЙ АРТИЛЛЕРИИ. ДОБРОВОЛЬЧЕСКАЯ АРМИЯ[558]

В конце 1918 года на Юге России из небольшой ячейки собравшихся там офицеров вновь зародилась лейб-гвардии Конная артиллерия[559]. Ее сокращенный двухбатарейный состав, возникший постепенно, стяжал ей тот ореол боевой славы, который в течение 16 месяцев беспрестанных боев окружал ее в Добровольческой армии. Особенно блестящи были действия первой батареи под командой ее основателя полковника Б.А. Лагодовского.

Краткий перечень боевых действий обеих батарей за 1919 год

Январь. Конец формирования 1-й батареи 2-орудийного состава, нового облегченного 3-дюймового образца 1912 года. Боевые действия в Мелитопольском уезде.

Февраль—апрель. Развертывание батареи в 2-взводную из 4 орудий. Действия против Махно. Оставление Северной Таврии и отступление с боями на Ак-Манайский перешеек.

Май. Подавление восстания в Керчи.

Июнь. Развертывание батареи в дивизион гвардейской Конной артиллерии Добровольческой армии, под командой полковника Д.С. Перфильева; командир 1-й батареи Б.А. Лагодовский, 2-й – В.М. Котляревский[560].

Август. Бои в Полтавской и Черниговской губерниях у Зенькова, Рашевки и Бахмача.

Сентябрь. Нежинская эпопея – бои у Грибовки, Веркиевки и Вересочи. Захват штабного поезда. Лихой выезд 1-й батареи на открытую позицию и расстрел противника с 1000 шагов. Погрузка в Нежине и прибытие в Бахмач. Формирование 3-го взвода 1-й батареи, отныне 6-орудийного состава.

Октябрь. Переход дивизиона к Глухову и Облонцам. Стычки с отрядами атамана Шубы. Бой с открытой позиции 1-й батареи для поддержки атаки Кавалергардского эскадрона и взятие Сабичева. Новый выезд на открытую позицию и конная атака эскадронов кирасир и Конной гвардии. Взятие Макова. Бой под Кролевцом с открытой позиции. Отход к Глухову и уличный ночной бой двух орудий 1-й батареи. Взятие и оставление Слоута и Глухова. Движение обеих