– Петро! – толкнул он своего соседа, тоже привязанного к креслу, – ты цел там? Что лежишь?

Петро – молоденький, но крепкий лейтенант, только что пришедший с училища, – зашевелился в кресле, открыл глаза, непонимающе посмотрел на командира.

– Что вылупился… – с напускной строгостью сказал Бульба, – отстегивайся и выбираться давай! Руки-ноги целы?

– Вроде…

– Не вроде, а так точно! Давай, выбирайся из кресла, выбирайся! Что сидишь?!

Ящики с НАЗ и – самое главное, с оружием – короткоствольными автоматами и складными ружьями для охоты на дичь – были вверху справа, майор Бульба еле добрался до них. Отстегнул ремни – и все это богатство, упакованное в свертки, полетело на него. Майор злобно выругался…

Черти… Самих бы их так посадить. На самолете слона перевезти можно – так нет, в НАЗ дают «коротыши», а не нормальные автоматы… Как теперь оборону держать, спрашивается? Хоть бы один пулемет на всех положили, не говоря уж об «оружии выживания»[180], как в БТР. Черти…

Нащупав рукоятку и повернув ее, майор Бульба ногами выбил аварийный люк и выбрался наружу. Огляделся. Самолет лежал на боку, даже плоскости не отлетели. Для такой ситуации – удачно приземлились. Из-за сплошной стены дыма аэропорт и ангары видно не было, боевиков тоже, но это ничего не значило – они могли появиться в любую минуту. Со стороны моря – а аэропорт стоял недалеко от побережья, было спокойно – боевики боялись огня флота и к морю старались не соваться…

– Петро! Заснул там? Твою мать! Вытаскивай все наружу, я к кабине. Давай, давай, шевелись, дохлая курица, чтоб тебя!

Придав крепким словом ускорение подчиненному, майор побежал к пилотской кабине. Выбить снаружи аварийный люк было невозможно, поэтому он, порезав руки, проник в кабину через разбитое остекление…

Прежде чем разбираться с пилотами, он сделал то, что сделал бы каждый разумный летчик в такой ситуации. Отключить питание от двигателей и вырубить напряжение в бортовой сети самолета. Только пожара и не хватало…

Разобравшись с первоочередными делами, майор Бульба принялся за летчиков. Одного прикосновения к командиру корабля оказалось достаточным, чтобы понять – все. Голова безвольно болталась, как сломанная, но еще не засохшая ветка. Даже подголовник не спас…

– Василич… – пробормотал Бульба. – Как же так-то…

Второй пилот и штурман были живы – и это несмотря на то, что штурман сидел в более опасном месте, чем первый пилот. Вот уж воистину – кому суждено…

– Господин майор… – Павел Бульба только сейчас осознал, что он теперь старший по званию и командир экипажа, только ему теперь придется вытаскивать остальных, – я ног не чувствую…

Тоже пацан совсем – недавно в полк пополнение пришло большое. «Вы будете сыты, пьяны, и обо всем позаботится король…» Вот – позаботились…

– Сиди, не двигайся. Сейчас будут наши.

– Наших не будет… – В глазах пацана была та самая страшная отрешенность, которая появляется у людей, которые поставили на себе крест. Которые уже внутренне мертвы, они отказались сражаться за жизнь, вцепляться в нее когтями и зубами – смерть прибирает таких как бы походя, в первую очередь…

– Ты что, охренел? Панику тут мне наводишь, пристрелю! – Майор Бульба знал, что единственный способ вывести человека из такого состояния – это психологический шок, а еще лучше разбить в кровь всю морду, чтобы проняло. Но ни того, ни другого сделать было нельзя..

– Извините, господин майор…

– Лежи здесь. Наши через пятнадцать минут будут. Бронежилет на тебе?

– Да, господин майор

Хоть что-то соображает…

– Не снимай. Лежи тихо, и все нормально будет… Петро! Где ты, черт тебя задери!!!

Вместе с Петром вытащили из кабины второго пилота – тот хоть и хромал, и рука повреждена была, а оружие в руках держать мог. Потом и оружие из находившегося в кабине ящика с НАЗ вытащили – лишним не будет…

А террористы наконец-то очухались. Поняли, что за добыча пришла к ним в руки. Такие самолеты были сущим проклятьем еще с тех, старых времен – все повстанцы ненавидели их просто люто. И возможности поквитаться не упускали…

Они только успели вытащить операторов систем наведения – этот отсек пострадал меньше всего, только побились изрядно об аппаратуру – как на бетонке появились пикапы – один, второй. На одном из них был установлен пулемет в кузове – аж крупнокалиберный. Замыкал маленькую колонну небольшой грузовик, в кузове которого было не меньше десятка террористов. Они мчались по бетонке, как гончие псы, стремясь схватить свою добычу, пока десантники из поисково-спасательной службы не умыкнули ее из-под носа…

– Пусть ближе подойдут… Стрелять только туда, куда и я… Лежать…

Тех, кто выжил, скрывал дым – дым и еще туша лежащего на брюхе самолета. Хотя керосин уже отгорел – дыма было очень много, он седыми космами застилал пространство, выжимал слезы из глаз, ел легкие…

Один из пикапов внезапно свернул – и, почти не покачнувшись на своей длинноходной подвеске, слетел с полосы…

– Огонь!

Шесть очередей скрестились на пикапе; кто-то, как Бульба, бил короткими, прицеливаясь, кто-то – длинными, чтобы просто удержать врага на расстоянии до подхода своих. «Коротыш» вообще не слишком точный, предназначенный только для ближнего боя автомат. Но шесть очередей таки сделали свое дело – сразу несколько пуль отбросили пулеметчика от своего оружия, моментально покрылось пулевыми отверстиями и кровавыми брызгами лобовое стекло, лопнул радиатор. Расстрелянная машина прокатилась несколько метров по инерции и встала, медленно, нехотя разгораясь…

В ответ с полосы застучали два пулемета – обычный и крупнокалиберный, нащупывая стрелков. Правый бок самолета мгновенно покрылся рваными дырами, звук был, как будто обезумевший кузнец стучит по заготовке одновременно большим и малым молотком. Кто-то вскрикнул…

«Ублюдки… Убивают нашего Пса…» – отвлеченно, как будто это происходило не здесь и не с ним, подумал майор. У каждого самолета эскадрильи тяжелых штурмовиков было свое прозвище, этот самолет звали Псом. Для экипажа самолет, на котором они летают, становится родным. Наперебой заговорили еще несколько автоматов, террористы прыгали с машин, разбегались, пытаясь взять выживших в кольцо. Многие прятались в неглубокую ливневую канавку по другой стороне ВПП – лежа там, можно было укрыться от пуль. Кто-то вскрикнул…