бесконечно долгими ночами. Заняться в лагере было нечем, и Хок проявлял чудеса изобретательности, придумывая для изнывающих от безделья офицеров новые задания. Я прекрасно понимала своих ребят, которые то и дело с тоской поглядывали на уснувшую мёртвым сном баркентину, а потом переводили задумчивый взгляд туда, где начиналась тропа, ведущая на север, в луар, где кипела жизнь. Возврата туда не было, потому они вздыхали и снова отправлялись по своим делам, придуманным старпомом.

Увы, мне нечем было их утешить. Я и сама, первое время после возвращения на «Пилигрим» пребывавшая в состоянии тихой радости, уже начала уставать от этой тишины и ожидания чуда, в которое верилось всё меньше. Мне было известно, что за моей спиной уже шепчутся о том, что всё это безнадёжно, и надо возвращаться обратно. Однако прямо никто так и не высказал такое пожелание, потому я была избавлена от неприятной обязанности обещать скорый отлёт, объяснять всю ошибочность идеи вернуться в чуждый нам мир и просто приказывать заткнуться и выполнять приказ. Впрочем, наверно, ничего такого бы я делать и не стала, поскольку и сама думала, а не слетать ли туда на разведку?

Вместо этого я отправлялась к «Паладину», где царили те же настроения, ропот был немного громче, но скрывали его куда тщательнее. Я знала это потому, что все вопросы, которые не решались задать Азарову, задавали мне, а я не могла на них ответить, потому говорила уклончиво и старалась поскорее сменить тему разговора.

В тот день я выслушала пространное нытьё Москаленко о том, что здесь скучно, а там, быть может, погибают их друзья, ведущие битву с отборными силами луара Синего Грифона. Мне было прекрасно известно, что никакой битвы так и не произошло, и война на этот раз закончилась, так и не начавшись. Но вместо того, чтоб утешить его, я напомнила ему о том, что гвардейцам Сен-Марко незачем идти на войну, чтоб сразиться с защитниками луара, поскольку Адальбер и Коррадо у них всегда под рукой, и им с удовольствием составят компанию Донцов и Кроу, к которым, без сомнения, присоединятся Хэйфэн и младший инспектор Чен. Игнат одарил меня мрачным взглядом, но заверил, что понял, о чём я, после чего отправился изводить своим недовольством Карнача.

Я же поднялась на борт баркентины и пошла искать Азарова. Он всё так же пребывал в некоторой меланхолии и редко выходил на улицу. Тем не менее, он был в курсе всего происходящего и продолжал твёрдой рукой управлять своим экипажем. Я застала его в командном отсеке, где он сидел за центральным пультом, задумчиво почёсывая за ухом устроившегося на его коленях Василия. За соседним терминалом сидела Изабо и, перегнувшись к нему через подлокотник, что-то нашёптывала. Он к её повествованию особого интереса не проявлял, задумчиво разглядывая тёмные экраны на фронтальной стене отсека.

Едва я вошла, Изабо замолчала, глядя на меня немного настороженно, однако так и осталась сидеть в прежней позе. Мне было известно, что Азаров не отменил мой приказ о её отстранении, но она, видимо, не теряла надежды добиться этого.

- Здр-р-равия желаю! – мурлыкнул Вася, приоткрыв один глаз, и снова закрыл его.

- Добрый день, - приветственно кивнул Азаров, и ближайшее к нему незанятое кресло приглашающе развернулось в мою сторону.

- Добрый, - кивнула я и, пройдя туда, села.

- Кофе? – со сладкой улыбкой предложила Изабо, а я вспомнила, как она встретила меня в луаре, и с благодарностью отказалась.

- Есть что-нибудь новое? – спросила я, взглянув на Азарова.

Он прекрасно понял, о чём я его спрашиваю, и уныло покачал головой.

- Ничего. Всё так же.

- То есть неизвестно, когда мы полетим домой? – уточнила Изабо таким тоном, словно опаздывала на маникюр.

- Неизвестно, - подтвердил он. – Но полетим. Обязательно.

Я какое-то время задумчиво смотрела на него, а потом решилась спросить:

- Ты что-нибудь знаешь о Бене? У тебя есть контакт с ним? Ты был там?

Он покачал головой.

- Мне там нечего делать. У меня больше нет контакта ни с ним, ни с его чёрными пиявками. Я ничего не знаю, но чувствую, что он ещё жив. И то, что этот мир не разваливается на части, – ещё одно тому подтверждение.

- Значит, нам остаётся только ждать, - понятливо кивнула я. – И бороться с брожением в экипажах, которые снова начинают смотреть в лес.

- Да, всё это сложно, - рассеянно пробормотал он и, развернулся вместе с креслом к выходу.

На пороге командного отсека появился Эл Багси. Он выглядел расстроенным и его неровно постриженные рыжие волосы всё так же стояли дыбом. Неловко кивнув мне, он взглянул на Азарова:

— Разрешите обратиться, командор.

Азаров смотрел на него так, словно ждал удара в сердце и молил о пощаде.

— Ну?

— Я хотел просить, — Эл потупился и стиснул пальцы так, что побелели суставы. — Когда звездолёты готовы будут улететь, позвольте мне остаться здесь. Я не могу бросить Бена одного. Я с ним с раннего детства. Я имею в виду его детство. Я построю хижину на склоне Грозовой горы и буду там жить. Может быть, когда-нибудь он придёт ко мне, или я что-то почувствую, или он просто будет чувствовать, что я с ним.

— Хоть ты-то меня пожалей! — воскликнул Азаров. — Уйди, Эл. Очень прошу, уйди!

Тот какое-то время нерешительно топтался в дверях, потом кивнул:

— Я уйду, но вы подумайте. Я ведь всё равно сюда вернусь.

И развернувшись, вышел. Его шаги какое-то время гулко отдавались в тишине, постепенно затихая.

Азаров снова развернулся к пульту и прижал ладонь ко лбу. В отсеке стало темно, световые панели на потолке замигали, и снизу потянуло холодом. Он порывисто вздохнул и посмотрел вверх. Взять себя в руки ему было нелегко, но он приложил усилие, и светильники снова зажглись ровным белым светом, даже стало немного светлее, только пронизывающий холод остался. Он устало посмотрел на меня.

— Слышала? Хижина на склоне горы. Мне самому впору там поселиться.

— Что ты мучаешь себя? — воскликнула Изабо. — Он сам сделал выбор.

— Это я не оставил ему выбора, — возразил Азаров.

— Он тебя предал.