— Давай проверим.

Я взяла свой медицинский саквояж и отыскала в нем маленькую медицинскую мензурку для анализа мочи, которая сохранилась у меня со времен работы в «Обители ангелов».

— Иди пописай в нее и принеси мне.

Я протянула мензурку Джейми и поспешила к котлу, в котором кипятились перевязочные материалы.

Оглянувшись, я заметила, что Джейми по-прежнему стоит, разглядывая мензурку с некоторым смущением.

— Никак помощь нужна, парень? — весело окликнул его рослый английский солдат, лежащий на полу.

Грязное лицо Джейми озарилось белозубой улыбкой.

— О да. — Он наклонился, протягивая мензурку солдату. — Подержи ее, пока я буду целиться.

Волна смеха прокатилась по рядам лежащих на полу раненых, на время заставив их забыть о своих страданиях.

Немного помедлив, англичанин неуверенной рукой взял стеклянный сосуд. Солдат был ранен в бедро, и, хотя над верхней губой у него от слабости выступил пот, он улыбался.

— Спорим на шесть пенсов, что не попадешь, — сказал он, поводил мензуркой и поставил ее на пол, в трех или четырех футах от босых ног Джейми.

Джейми задумчиво посмотрел вниз, почесал подбородок одной рукой, как бы оценивая расстояние. Солдат, которому я перевязывала руку, перестал стонать, увлеченный происходящим.

— Не скажу, что это будет легко, — возразил Джейми. — Но шесть пенсов! Думаю, ради такой внушительной суммы стоит постараться.

Его обычно чуть прищуренные глаза сделались по-кошачьи лукавыми.

— Шальные деньги, парень, — сказал англичанин, тяжело дыша, но продолжая улыбаться, — для меня.

— Ставлю два серебряных пенса, — раздался голос одного из солдат Макдональда, лежащего в самом углу комнаты.

Другой английский солдат, укрытый вывернутым наизнанку длинным плащом, свидетельствующим о его статусе пленного, стал энергично шарить в карманах.

— Xa! Кисет с табаком против! — воскликнул он, победно размахивая маленьким матерчатым мешочком.

Со всех сторон сыпались грубые шутки, сопровождаемые взрывами смеха. Джейми наклонился, поудобнее устанавливая мензурку.

— Вот так будет нормально, — сказал он, расправляя плечи. — Все готовы?

Англичанин, лежащий на полу, хихикнул:

— Я готов.

— Ну тогда начнем.

Гул голосов мгновенно стих. Раненые приподнимались на локтях, чтобы получше видеть, что будет дальше, забыв и о боли, и о враждебных чувствах воюющих сторон.

Джейми огляделся по сторонам, задержав взгляд на своих солдатах, кивнул им и медленно приподнял подол своего килта. Но тут же нахмурился и принялся сосредоточенно шарить под килтом. На его лице появилось растерянное выражение.

— Когда я писал последний раз, он был там, — сказал Джейми, и комната содрогнулась от смеха.

Довольный результатом своей шутки, он поднял килт выше и, ухватив руками свое весьма внушительное орудие, прицелился. Он прищурился, чуть подогнул колени и…

Ничего не произошло.

— Осечка! — заорал один из англичан.

— У него порох отсырел, — вторил ему другой.

— Пустой патронник! — добавил третий.

Джейми недоуменно взглянул на свое оружие, вызвав новый взрыв веселья. Потом улыбнулся:

— Ха! И правда, мой патронник пуст, вот в чем дело!

Он протянул руку к батарее бутылок с подслащенной водой, вопрошающе взглянул на меня и, когда я кивнула, взял одну и поднял ее к своему широко открытому рту. Вода заливала его подбородок и стекала на рубашку, адамово яблоко театрально вздымалось при каждом глотке.

— Ух!

Джейми опустил бутыль, вытер рукавом подбородок и отвесил поклон благодарным зрителям.

— Ну а теперь… — сказал он, наклоняясь вперед, но вдруг заметил выражение моего лица и застыл на месте.

Он не мог видеть ни открывшуюся дверь, ни человека, стоящего на пороге, но внезапно воцарившаяся тишина подсказала ему, что пари не состоится.

Его высочеству принцу Карлу Эдуарду пришлось наклонить голову, чтобы войти в дверь. Он явился проведать раненых. По этому случаю его высочество облачился в бархатные бриджи сливового цвета, хлопчатобумажные чулки в тон и — несомненно, в знак причастности к войне — в кафтан геральдических цветов клана Камерон, а через плечо у него был перекинут плед той же расцветки, заколотый на плече брошью. Его волосы были только что напудрены, а на груди сиял орден Святого Андрея.

Принц стоял в проеме двери, милостиво давая возможность всем находящимся в комнате лицезреть его и одновременно преграждая путь сопровождающим лицам. Он окинул комнату взглядом, задержавшись на двадцати пяти раненых, лежащих на полу спина к спине, на хлопотавших над ними двух моих помощницах, на куче сваленных в углу кровавых повязок, на моем столе с лекарственными средствами и медицинскими инструментами и, наконец, на мне.

Его высочество не особенно волновала судьба женщин, участвующих в военном походе, но он был весьма щепетилен в соблюдении светских правил.

А я была женщиной, несмотря на пятна крови и гноя, украшавшие юбку, и выбившиеся из-под чепчика непокорные волосы.

— Мадам Фрэзер, — сказал он, грациозно поклонившись мне.

— Ваше высочество.

Я сделала реверанс, втайне надеясь, что он долго здесь не задержится.

— Ваш труд заслуживает самой высокой похвалы, мадам, — произнес он, при этом его мягкий итальянский акцент прозвучал более отчетливо, чем обычно.

— О, благодарю вас. Будьте осторожны, ваше высочество. Не поскользнитесь. Здесь кровь.

Его маленький рот крепко сжался, когда он осторожно обходил лужу крови, на которую я указала. Дверной проем освободился, и Шеридан, О’Салливан и лорд Балмерино вошли в комнату. Стало еще теснее. Теперь, когда правила приличия были соблюдены, Карл осторожно протиснулся между двумя тюфяками и, остановившись возле молодого солдата, положил ему руку на плечо.

— Как тебя зовут, храбрый воин?

— Гильберт Мунро… ваше высочество, — добавил солдат, явно робея в присутствии принца.

Наманикюренные пальцы Карла коснулись повязки на культе — все, что осталось от правой руки Гильберта.

— Вы принесли огромную жертву, Гильберт Мунро… — просто сказал Карл. — И я обещаю, что это не будет забыто.

Рука принца погладила небритую щеку парня, и тот зарделся от радостного смущения.

Передо мной лежал солдат с черепным ранением. Я зашивала ему рану, краем глаза наблюдая за Карлом. Медленно переходя от солдата к солдату, он не пропустил ни одного. Он останавливался возле каждого из двадцати пяти, спрашивал его имя и место жительства, выражал признательность и благодарность, поздравляя с победой, и сочувствие по поводу ранения. Солдаты, англичане и шотландцы, притихли, слышны были лишь слова принца и тихие голоса отвечающих на его вопросы раненых. Наконец он поднялся во весь рост, при этом отчетливо был слышен хруст его суставов. Край пледа принца волочился по грязи, но он, кажется, не замечал этого.

— Я привез вам благословение и благодарность моего отца, — сказал принц. — Ваш сегодняшний подвиг никогда не будет забыт.

Люди, лежавшие на полу, были не в состоянии изъявлять восторг надлежащим образом, но они улыбались и бормотали все вместе слова благодарности.

Уже направляясь к