не желала загонять лошадей. Не очень-то спешили, обычный темп движения, не более того, но и не менее.

Да и у меня было чем заняться, и у Степлтона. Нас встретили. Фил Мак-Грегор и Вайнона Килмер встретили нас с небольшим отрядом в одном из городков в дневном переходе от Ричмонда. Просто так, без особого смысла со стороны Фила и с вполне явным смыслом, что касалось Вайноны. Девушка одновременно и рада была увидеться после долгой разлуки, и спешила высказать всю мою неправоту по поводу оставления её в стороне от столь значимой битвы. Доводы же касаемо её здоровья в то время отметались с ходу. А одновременно меня засыпали десятками вопросов насчёт того, как именно шло сражение, и что особенно важного и интересного она пропустила.

Мак-Грегор тоже был не против узнать о битве при Геттисберге не просто от участника, а от одного из тех, кто видел все явные и тайные составляющие – это максимум, чего можно было желать любителю подобного рода сведений. А Филипп любил их, да ещё как. Вот мы и рассказывали о просчётах янки, о применённых новых тактических ходах, о возникшей перед Конфедерацией стратегической перспективе, вполне способной привести к довольно скорому окончанию войны.

Плестись в середине колонны никому особенно не хотелось, поэтому, прибавив ходу, выдвинулись чуток вперёд. Не вчетвером, конечно, в сопровождении десятка «диких»… И Борегара с адъютантом. Командующему, как я понял, тоже захотелось прогуляться чуть в стороне от основной массы народа. Свои же места, вблизи столицы. Опасаться нечего.

Увлеклись. Да так, что на небольшой конный отряд и внимания особого не обратили. Да и с чего бы? Менее десятка человек, в форме солдат армии Конфедерации, во главе с лейтенантом. Обычное дело, да ещё близ Ричмонда. Конные патрули, они же не просто так, а с целью обеспечения безопасности. Хорошее, дельное начинание, которое как появилось с момента переноса в этот город столицы, так и прижилось. Это в провинции до сих пор обходились теми же добровольными «патрулями», а тут всё на официальной основе.

Соответственно, эти самые всадники спокойно и без каких-либо проблем направились в нашу сторону, что также было естественным. Надо же им было узнать, куда движется крупный отряд войск. Не с целью воспрепятствовать, упаси боги, просто для порядка. В общем, никто и ничего… до поры.

Инстинкт! Пожалуй, меня спас именно он. То самое чутьё, которое появляется у тех людей, которые долгое время рядом со смертью прогуливались и научились чувствовать её леденящее дыхание. Такое умение, оно если к тебе пришло, до конца дней останется, независимо от собственного на то желания. Вот и «стрельнуло» ледяной иглой в сердце и саму душу, как только отряд тот приблизился.

Это уже потом я понял, что именно послужило спусковым крючком для тревоги. Выражения лиц несколько искусственные, те самые, в которых напряжённость и тревога скрываются за ложной приветливостью. И руки слишком близко к револьверам. К чему бы, если они видят своих. Однозначно своих, потому как знамёна «Дикой стаи» штука крайне специфическая, а прикрываться ими… крайне вредно для здоровья, покамест даже мысли такой ни у кого не возникало.

– Враги! Бей!

Крикнув это, я тут же соскочил с лошади, прикрываясь ею от возможных выстрелов и одновременно выдёргивая из кобуры «вулканик». Всё же он мне куда ближе, нежели револьверы со всеми их специфическими особенностями…

И почти сразу загрохотали выстрелы. «Дикие» из десятка непосредственной охраны во главе с О’Рурком стреляли в этих самых крайне подозрительных. Да и мы, то есть собственно «охраняемые лица», тоже не собирались просто ждать. Не тот склад характера, чего уж там. Ну и по нам открыли стрельбу из револьверов. Одновременно, тем самым лишая меня последних сомнений, что перемудрил, что это просто паранойя разыгралась, вынудила отдать приказ на стрельбу по своим. Не-ет, может, у меня и паранойя, но вполне себе оправданная жизненными обстоятельствами. В том числе и теми, которые сейчас по нам стреляют.

Выстрел, выстрел, ещё. И я точно вижу, что моя цель заваливается назад, а конь, молотящий копытами, тоже опрокидывается, погребая под собой уже не всадника, а его тело. Перевожу прицел на… Не на кого переводить. Двое из того странного отряда уносятся, нахлёстывая лошадей, а за ними рвутся четверо из наших охранников. Четверо, потому как трое мертвы, еще один, а именно сержант О’Рурк, грязно и затейливо ругаясь, зажимает рукой рану в боку. Ну а двое остающихся с нами готовы нашпиговать свинцом любую подозрительную личность, оказавшуюся поблизости.

И к нам уже несутся остальные. Быстро несутся, понимая, что произошло то, чего никто и предвидеть толком не мог. Покушение. Самое настоящее, да ещё людьми, переодетыми в форму конфедератов, или же настоящими солдатами. Этого пока ещё не понять.

Только вот не удалось покушение. Не удалось? Точно. Я жив и здоров, разве что лошадь поцарапало прошедшей вскользь пулей. Борегар? Более чем в порядке. Белый от злости, лицо искажено в гримасе ярости. Такое он никогда не простит, теперь его ненависть к янки приправлена совсем уж личными мотивами. Вилли? Уголок рта дёргается, но это нервное. Как ни крути, а на него ещё никогда не покушались. Новое и далеко не самое хорошее впечатление от жизни. Фил… Сидит в седле, словно застывшая статуя. В руке револьвер, смотрит вдаль.

Вайнона! Едва держится в седле, пистолет выпал из руки, а в глазах – боль. Дурочка моя, ну почему не укрылась за лошадью? В таких случаях лучше ею прикрываться, а не себя подставлять.

– Держись, моя хорошая, только держись, – шепчу ей, с помощью одного из охранников снимая её с лошади и перемещая на траву.

Где рана? Не грудь, не живот… слава богам, потому как это тут совсем швах. Ай, зар-раза! Похоже, лёгкое может быть задето. Разрезаю вытащенным из ножен клинком одежду и готовлюсь по-быстрому оказать первую помощь, то есть сделать перевязку и вколоть обезболивающее, то бишь банальный морфин, другого тут всё едино нет.

– Вилли! Мать твою, Степлтон!

– Не ори, Вик! Фила, похоже, тоже зацепило. Врача сюда, быстро!

Еще и это… Мало одного, так и другое подоспело! Один взгляд в сторону Мак-Грегора, а тот оседает, вываливается из седла, едва удерживаемый Степлтоном.

Вот его переносят сюда, поближе к нам с Вайноной. Понимаю, врачу, который вот-вот должен прибыть, метаться от одного раненого к другому глупо. Рядом разместить нужно.

Плохо. Очень плохо, ведь кровь, которой истекает Фил, тёмная, почти черная. Печень… И ещё одно ранение, рядом с сердцем. Успеваю