и тут же стал серьёзным. – Не буду вас задерживать, но напоследок хочу прочитать ещё одно стихотворение. Называется «Блокада».

Написала… Вернее, напишет его десятилетия спустя поэтесса Надежда Радченко. Когда-то оно тронуло меня до глубины души, и вот не удержался, приписал себе.

Чёрное дуло блокадной ночи…

Холодно, холодно, холодно очень…

Вставлена вместо стекла картонка…

Вместо соседнего дома – воронка…

Поздно. А мамы всё нет отчего-то…

Еле живая ушла на работу…

Есть очень хочется… Страшно… Темно…

Умер братишка мой… Утром… Давно…

Вышла вода… Не дойти до реки…

Очень устал… Сил уже никаких…

Ниточка жизни натянута тонко…

А на столе – на отца похоронка…

Когда я закончил, на несколько секунд в зале воцарилась звенящая тишина, которую нарушили одинокие хлопки кого-то из зрителей. Потом к нему присоединились и остальные. А минут пять спустя, когда Евтушенко затащил меня за кулисы, тут же сунув в рот сигарету, мне пришлось выслушать от него панегирик, что я непременно должен выпустить сборник своих стихов. Если что, он поможет протолкнуть его без очереди, ну или почти без очереди. Я кивнул, мол, может, когда-нибудь и выпущу, на самом деле совсем этого не желая. Ну не поэт я, а воровать чужие стихи пачками… Мне и за эти-то стыдно, вон уши как горят. Или это просто от пережитого волнения?

Оставшиеся дни отдыха прошли для меня спокойно. Загорали, купались, сходили на премьеру фильма «Офицеры»… Пусть я видел его неоднократно, но мои спутники о нём до этого и не слышали, не то что не видели. После фильма делились впечатлениями, сойдясь во мнении, что и нынешняя молодёжь, если надо будет, готова к подвигу. И вообще СССР – самая сильная держава в мире, пусть только кто к нам сунется – тут же получит по мордасам. А я думал, что пройдёт каких-то двадцать лет, и самая сильная держава превратится в колосса на глиняных ногах. И лишь наивность американцев, решивших, что с главным соперником покончено, позволит нам восстать из пепла. Правда, заплатив за это «лихими 90-ми», унесшими столько жизней и разрушившими столько судеб.

* * *

Кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.

– Я ознакомился, Юрий Владимирович, с твоей докладной запиской о предотвращении аварии на спускаемом аппарате «Союз-11». По краю, как говорится, прошли. Твоим людям, кто участвовал в этом мероприятии, объяви от моего лица благодарность и подай документы на награждение. Надо обязательно поощрить.

– Список составлен, – Андропов вынул из папки лист и передал Брежневу.

– Добро, – взял лист в руки генеральный секретарь. – Ты предлагаешь вынести вопрос о недопущении штурмовщины на Президиум ЦК. Тут я с тобой согласен. Надо действительно посовещаться по этому вопросу. Боюсь, что только вот Михаил Андреевич будет серьезно возражать. Трудовой порыв гасить не позволит. Ну да ладно. Суслова беру на себя. У тебя всё?

– Да вроде бы всё, Леонид Ильич. Другие вопросы сами решаем.

– Правильно, что сами. Ну тогда давай готовься к Пленуму. Битва тебе предстоит серьёзная.

Андропов, ничего не ответив, встал из-за стола и направился к дверям. Но на полпути его остановил голос Брежнева.

– Юра!

– Да, Леонид Ильич? – обернулся Андропов.

– А как ты считаешь, где нам Хрущева хоронить? На Новодевичьем или у Кремлёвской стены? Что побледнел-то сразу? Ну-ка садись, выпей вон водички и выкладывай свои соображения.

Глава 20

Генеральный Секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев снял очки и положил на стол лист бумаги с машинописным текстом, который только что внимательно просматривал. Устало – день с самого утра был насыщенным – посмотрел на собеседника.

– То есть получается, на сегодняшний день у нас, Юрий Владимирович, имеются два сообщения от этого «Геомониторинга»?

– Совершенно верно, Леонид Ильич!

– Не думали о том, что вся эта информация может быть стратегической, как у вас говорят, дезой?

– Первым делом так и решили. Но когда всё подтвердилось, поменяли своё мнение. Напротив, эти данные имеют важнейшую стратегическую ценность.

Андропов выдержал пристальный взгляд из-под кустистых бровей, и как ни в чём ни бывало продолжил:

– Вот представьте себе, что авария на спускаемом аппарате «Союз-11» всё же произошла. Наши аналитики просчитали последствия этой катастрофы для СССР. На неопределенное – как минимум на несколько лет – время пришлось бы «заморозить» проект «Союз» для доработки и устранения возможных дефектов. Это бы негативно сказалось бы на развитии отечественной космонавтики, а также на лидерстве Советского Союза в этой отрасли. Не говоря уже о том, что гибель троих наших космонавтов помимо всего прочего ударила бы по престижу нашей страны.

– Согласен. Людей бы потеряли, а это недопустимо. Каждая жизнь, тем более космонавта – на вес золота.

– Полеты в космос – вообще вещь очень рискованная, – согласился председатель КГБ. – Но одно дело, когда происходит трагедия из-за каких-то неучтённых факторов, дело-то новое… А другое – когда все это случается из-за элементарной невнимательности и штурмовщины. Я бы даже сказал, халатности.

– Да, про штурмовщину будем серьезно разговаривать на Пленуме. Ну, а с Лялиным этим что?

– Тут тоже аналитики своё мнение высказали. Сверхсвоевременная информация. Ведь в последнее время – и вы, Леонид Ильич, сами в курсе – что наши отношения с Францией и ФРГ заметно потеплели, так сказать. Особенно с Францией. Те вообще из НАТО собираются выходить. Англичанам эти наши сближения крайне невыгодны, особенно в экономическом плане. Ну и случись в действительности этот «шпионский» скандал, то переговорный процесс с Францией и ФРГ был бы отброшен далеко назад.

– Вот сволочь! – Брежнев в сердцах ударил по полированной поверхности стола ладонью. – Ладно… Какие меры предпринимаются?

– Лялина отзовём в СССР под благовидным предлогом, а на его место будет назначен наш проверенный сотрудник. Станем «дезу» англичанам гнать.

– Толково, лишь бы получилось… Ну, а про Никитку какие мысли? Зачем нам эта информация?

– А чёрт его знает зачем, Леонид Ильич. Константинов предположил…

– Константинов?

– Да. Генерал-лейтенант Константинов курирует все вопросы, связанные с этим «Геомониторингом». Очень толковый сотрудник. Так вот, Константинов предположил, что что наш корреспондент таким вот образом себя проверяет, что ли…

– В смысле проверяет? – приподнял брови Брежнев.

– В том смысле, что у него есть возможность получать информацию из каких-то источников… Мы даже не можем пока даже предположить, из каких, Леонид Ильич. Так вот, он хочет посмотреть, действительно ли вся доступная ему информация актуальна. Но, повторюсь, это только предположение.

– Понятно, – протянул генсек, закуривая очередную сигарету. – Как говорится,