крохотные осколки, принадлежавшие той или иной живности, и уж у кого, но у меня нет сомнений в наличии у даже самых примитивных животных души и простейшего разума, пусть и своеобразного. Нет, я не стал от этого каким-то активистом за сохранение жизней животных и всякое такое, но причинять вред без необходимости и только потому, что могу — ну, это бред.

Вот и пришёл к очевидному — трансфигурация. В ней есть огромный раздел, посвящённый превращению неживого в живое, живого в живое, а различных тонкостей и нюансов там, даже в пределах учебной программы — море бескрайнее. Но есть несколько простых и понятных постулатов. Превращение неживого в живое является неким подобием големостроения. То есть, неодушевлённый предмет превращается в подобие живого, имеющего форму и подвижность живого, а степень схожести этой якобы живой копии с оригиналом зависит от желания и глубины понимания анатомии и биологии самого волшебника, хотя в готовых заклинаниях эта схожесть зависит, по большей части, от формул. Поведенческая же модель закладывается сознанием и подсознанием волшебника. Не проблема превратить что-то в крысу, кошку или другое существо, поведение которого нам так или иначе знакомо и отложено на подсознании. А вот если нужно превратить что-то в какую-нибудь шестипупую хвостолапку, то внешне, за счёт формул, эта шестипупая хвостолапка получится, но поведенческая модель будет сугубо произвольная, как подскажет фантазия волшебника. Если вообще подскажет. С превращением живого в живое тоже много нюансов, и тема это существенно отличается, но сейчас она мне не нужна.

Итак. Идея — создание големов. Мелких, способных везде пролезать, скрываться, а если их засекут, то они не должны вызвать подозрения или удивления. Конечно же сама по себе напрашивается модель паука. Какой-нибудь неказистый, маленький, вездесущий, не ядовитый, в общем — что-то самое обыкновенное.

Поведенческую модель можно вывести, строго контролируя своё сознание в процессе трансфигурации, а вот «сенсоры» — отдельная и сложная тема. Ну, может быть и не сложная, но нужных чар или рунных цепочек я не знаю. А значит, скорее всего, придётся создать рунные цепочки.

Касательно передачи данных — тут я тоже нужного не знаю, но пару раз мне попадались в дополнительной литературе упоминания о неких чарах, позволяющих двум зачарованным предметам обмениваться информацией. Самих чар, как и их названия, указано не было, но это не значит, что я не смогу их найти — метод поиска информации, каким я воспользовался, ища упоминания о Малфоях, всё ещё актуален.

В итоге, я практически всё воскресенье провёл в попытках скорректировать формулу одного из заклинаний трансфигурации так, чтобы на выходе получался паучок. Безусловно, я мог бы отбросить эти попытки и пойти наиболее лёгким путём, банально воспользовавшись навыками колдовства на одной лишь воле, но разве это приблизит меня к пониманию местной магии, к наработке опыта? Нет. Вот и ломал себе голову…

***

Начало первой учебной недели октября никак не отличалось и не выделялось из намеченной тенденции. По крайней мере, это касается меня. Зарядка, пробежка, как теперь повелось, не по лестницам Главной Башни, а на улице, вежливые кивки занимавшимся на свежем воздухе ребятам из Дурмстранга, душ, и вот, свежий и бодрый, я вместе с ребятами с факультета уже сижу на завтраке в Большом Зале и с большим удовольствием уплетаю всё, до чего могу дотянуться, и даже овсянка не избежала участи стать моей добычей.

— Как ты можешь столько всего есть?

Джастин уныло ковырялся в яичнице, без особого желания расправившись с мясной частью завтрака.

— Да ещё и в такую унылую погоду…

— Погода, как и всегда, — констатировал я факт, беря в руки кружку с соком. — А в еде я вообще непритязателен. В конце концов, я молодой растущий организм, и мне нужно много энергии и строительных материалов. Не на святом же духе тело строится.

— Эх…

— Народ. А вы не знаете чар, с помощью которых можно связать один предмет с другим? Информацию передавать там, текст…

— Типа, — оживился темой Захария, — на листке пишешь, на другом появляется?

— Ага.

— Протеевы чары, это все знают.

— А сами чары знает кто?

— Не, вряд ли, — отмахнулся Захария. — Это, по-моему, вообще вне школьной программы.

— Ясно. Спасибо.

Отметив для себя, что сегодня после занятий нужно будет поискать в библиотеке схему создания этих чар со всеми их нюансами, с чистой совестью отправился на эти самые занятия. График занятий, кстати, за две недели присутствия здесь гостей из других школ, слегка скорректировали для всеобщего удобства, но, ничего страшного или критичного — просто поменяли некоторые предметы. Вот сейчас, например, мы все дружно двигались на Гербологию, хотя раньше она была в пятницу — теперь на её месте Английский и Литература. И таких мелочей набралось довольно много, но мало повлияло на учёбу — спустя неделю уже и не заметим разницы.

В общем, занятия, как последнее время повелось, были насыщены материалом, а преподаватели не поскупились на домашние задания, что окончательно утвердило меня в мысли об их стремлении не оставить нам ни минуты свободного времени для праздного шатания в стенах школы.

Только вечером, на ужине, многие вздохнули свободно, наслаждаясь едой и передавая слухи, появившиеся за день. Слухов было немного, и крутились они вокруг двух тем: кто сплоховал на занятиях и в каком виде попал в больничное крыло; что происходит вокруг чемпионов Турнира. С первым всё просто и понятно — ученики допускают ошибки или же устраивают друг другу различные подлянки, и каждое из таких событий обычно заканчивается в больничном крыле, а пациент выглядит достаточно забавно и ужасающе одновременно, но это быстро лечится. Со вторым, в принципе, тоже всё понятно — тему чемпионов и их популярности мозолить будут ещё долго.

Однако, что я, что другие ученики, способны приглядеться, всмотреться и отметить существенную разницу между популярностью Крама или Диггори, с оной, но касательно Флёр Делакур. Если за парнями тупо бегают девочки стайками, то у мисс Делакур всё и легче, и сложнее. Наши девушки пока что воспринимают французскую вейлу в штыки, а парни не бегают за ней, нет — они просто жестко тупят при её появлении. Учитывая то, что сама Делакур явно сдерживает свои силы, это прям показатель мощи воздействия вейл на ближней дистанции, или же показатель неспособности подростков контролировать себя. Нет, конечно же это всё не столь очевидно, слюни никто не пускает, но внимание на себя Делакур оттягивает мощно, чего стоят только множественные случаи, когда парень с девушкой своей гуляли просто по замку или во внутреннем дворе, проходит рядом Делакур, а парень провожает её взглядом. Вроде бы и не виноват, давайте будем честными, но гармонию в отношения со своей девушкой подобные случаи не приносят.

В общем, разговоры за ужином не открыли для меня ничего нового, и после