так сильно вздрагивали, услышав хлопки огромных крыльев над головой — смирились, приняли происходящее вокруг как данность, которую им при всём желании не изменить и с которой нужно как-то умудриться жить. Но вот к чему они оказались совершенно не готовы, так это повстречать на своём пути... МЕДВЕДЯ! Не просто крупного, огромного как самый большой дюкча (чум)! С клыками как рука взрослого мужчины и когтями как полозья не самых маленьких нарт! Ещё и облачённого в сверкающие как рыбья чешуя доспехи... и с всадницей на спине!

Наездница поражает ничуть не слабей, а гораздо, гораздо сильней своего ездового зверя! Богатая непривычной красотой дева с белыми как первый снег волосами и пылающими глазами. Её длинные как у всех чужаков уши украшены сияющими словно радуга серьгами. Её одежда горит пылающими знаками, то пропадающие, то исчезающие знаки кружатся вокруг неё словно светлячки. Притороченные к седлу на медвежьей спине меч и копьё невероятно велики и видимо очень тяжелы — ни одному человеку не владеть ими и не использовать в бою. Прекрасная дева на гигантском медведе излучает необоримую, неистовую мощь, она будто подавляет собой тайгу и весь мир! Рядом с медведем неторопливо трусит чёрный как ночь и здоровый как северный олень КОТ с глазами цвета солнца (ни один охотник в здравом уме НИКОГДА БЫ не решился охотиться на ТАКОГО кошака, про медведя в броне или его наездницу речь вообще не идёт — это за гранью добра и зла... как рассчитывать с помощью лука и стрел убить грозу!).

Один из эвенкил не выдержал зрелища надвигавшегося на них грозного чуда... оступился, упал... заорал от боли, когда не замеченный в снегу острый сук насквозь пропорол ему бедро!

Рыкнул кот!

Рявкнул медведь!

Их хозяйка соизволила обратить внимание на горстку застывших в ужасе мужчин! Наклонив голову повнимательней присматривается к сидевшему в снегу и изо всех сил зажимающему рот ладонями охотнику. Переводит взгляд на Тыкулчу... тот немедленно срывается с места, ощутив в голове ясный, чёткий приказ. Холодный как самый суровый мороз приказ... которого НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО ослушаться!

Одним движением Тыкулча выдёргивает обломанный сук из ноги товарища... с ладони хозяйки медведя и кота сходит пронизанное красными искрами лазоревое сияние... под ошалелыми взглядами одинаково охнувших эвенкил окружает пробитую ногу, как вода в ущелье втягивается в исходящую кровью рану... исчезает вместе с ней — под коркой крови и с той, и с другой стороны бедра чистая, нетронутая кожа! Чудо! Недоступное ни одному самому сильному-прославленному шаману чудо!

Наездница и её удивительные звери исчезают в тайге...

Пять эвенкил продолжают прерванный встречей путь домой, на их отрешённых лицах царит одинаковое выражение, в их головах сумбур, прежде практически не посещавшие мысли робко торят нехоженные тропинки в глубинах разума...

- Глупцы! Какие же мы глупцы, - кипит душой и всячески поносит себя и товарищей Тыкулча, поносит шамана и старейшин рода, - только страшные глупцы станут сражаться с богами или слугами богов! Только полные глупцы не сумеют узнать тех и других, целый год прожив рядом с ними! - У охотника нет ни малейших сомнений, что исцелившая его соплеменника женщина это богиня. Ему одновременно радостно и страшно от этой мысли, от всего, что он успел увидеть за последние три дня... и только сейчас сумел правильно понять. Как никогда он не знает, чего ему ожидать от будущего, ведь с одной стороны, присутствие богов, добрых, милостивых богов рядом с людьми это несомненно хорошо — люди всегда мечтали, чтобы боги слышали их и отзывались сей же час, защищали, направляли, помогали. Но вот с другой, он с горечью вынужден признать, несовершенные люди легко могут разочаровать богов, надоесть им своими бесконечными просьбами, разгневать их своими низкими поступками и мелочными желаниями и тогда... охотнику очень не хочется представлять себе, что может случиться тогда...

К вечеру третьего дня обуреваемая роем мыслей пятёрка достигла родного поселения, а там.... неубранные следы богатого пира, знакомые вкусные запахи чудесной пищи чужаков, излечившиеся раненые и безнадёжные больные, ошалелые и испуганные глаза взрослых мужчин и женщин, дикий восторг в глазах детей. Тыкулча и его спутники вернулись очень вовремя — совсем скоро напуганный не меньше прочих, но старавшийся бодриться шаман принялся скликать на большой совет старейшин рода и его лучших охотников.

*

Как и многим их соседям на сотни километров вокруг жителям поселения предстоит решить-определиться, как быть и жить дальше, уходить или остаться, принять или отвергнуть внезапно изменившийся мир.

*

Драконы невероятно добры и щедры по отношению к проживающим в междуречье Лены и Ангары эвенкил, прощают им то, что не простили бы кому-то другому, прощают даже открытое сопротивление, благо дикая разница в силах позволяет усмирять местных без жертв с обеих сторон. За год продуктивной разведки Драконы сумели обнаружить все до единого лесные поселения... и после начала первой волны каждое из них они спешат посетить! Туземцев ждёт разговор, щедрые дары, угощение и уже упоминаемый ранее выбор — Драконы не сгоняют туземцев с родной земли, а предлагают им жить на ней вместе (ну разумеется приняв правила игры и старшинство пришельцев из иного мира). Бывает и так что к моменту прибытия представителей клана некоторые ещё совсем недавно полные жизни поселения оказываются пусты, а их пустившиеся в бега жители уже находятся далеко-далеко. Далеко, но недостаточно далеко для господствующих в небесах летунов и наводнивших тайгу эльфийских отрядов! Обычно таких беглецов быстро нагоняют, сурово, но без жестокости и жертв ломают жалкие попытки сопротивления и... щедро одаривают богатыми дарами, кормят удивительной для местных едой, угощают квелийским вином и другими напитками, лечат от болезней и застарелых травм (не только людей, но и оленей, и собак), а затем отпускают на все четыре стороны. Чаще всего ошалевшие после произошедшего эвенкил продолжают своё бегство, но некоторые меняют планы и возвращаются к покинутым недавно поселениям.

*

Незримо наблюдавших за ними Драконов вполне устраивает как тот, так и другой вариант.

*

В исторгнутой зоной переноса первой волне не только боевые отряды — с интервалом в несколько дней тайгу наводняют бесчисленные группки, группы и целые колонны универсалов и големов. Универсалов охраняют крепкие отряды пехотинцев и абордажников. Големов не нужно охранять: рабочие големы древнефейрийского происхождения вполне способны постоять за себя, рабочие