16 апреля началась Берлинская операция. Во 2-й половине апреля Шернер предпринял несколько попыток перейти в наступление, чтобы облегчить положение немецко-фашистских войск на берлинском направлении, но изменить общую неблагоприятную для вермахта оперативно-стратегическую обстановку он не смог. Все его достижения свелись лишь к ряду частных успехов.

Своим последним приказом Гитлер назначил Шернера главнокомандующим сухопутными войсками (30 апреля 1945 года), передав ему таким образом свой пост, который занимал с декабря 1941 года. Однако вступить в новую должность Шернеру так и не удалось. В последние дни войны он являлся лишь номинальным главнокомандующим, продолжая командовать своей группой армий.

В конце апреля 1945 года группа армий «Центр» была окружена советскими войсками восточнее Праги. 7 мая, отдав своим войскам приказ прорываться на Запад, который скорее походил на призыв «Спасайся, кто как может!», Шернер оставил их и на легком самолете вылетел в сторону Баварских Альп. До сих пор не ясно, выполнял ли он последнюю волю Гитлера, согласно которой Шернер должен был сформировать на Юге Германии новую армию и возглавить оборону так называемой Альпийской крепости, или же это было самое обычное дезертирство, банальная попытка спасти собственную шкуру. В пользу последней версии говорит и тот факт, что в последние дни войны, как свидетельствуют очевидцы, Шернер совершенно утратил всегда присущие ему боевой дух и решимость, выглядел морально подавленным человеком. Но как бы там ни было, а сотни тысяч солдат и офицеров группы армий «Центр», брошенные своим командующим на произвол судьбы, посчитали бегство Шернера из котла предательством. Добраться до Баварии Шернеру не удалось. В Австрии его самолет совершил вынужденную посадку. Через несколько дней пытавшийся скрыться в сельской местности Шернер был опознан местными жителями и по их информации задержан немецкими военнослужащими, которые передали его американцам (18 мая 1945 года). Вскоре американское командование выдало Шернера советским властям.

В 1952 году за совершенные им военные преступления на территории СССР Шернер был приговорен советским военным трибуналом к 25 годам тюремного заключения. Почти 10 лет провел в тюрьмах и лагерях Советского Союза. В январе 1955 года для отбытия оставшегося срока заключения передан ФРГ, где был сразу же освобожден. В 1957 году западногерманский суд (в Мюнхене) приговорил Шернера к 4,5 годам тюрьмы за казнь по его приказу без суда и следствия одного немецкого солдата, который валялся пьяным у колес своего армейского грузовика. После освобождения проживал в Мюнхене, где и скончался на 82-м году жизни.

* * *

Шернер был предпоследним из германских генералов, получивших во время Второй мировой войны из рук Гитлера фельдмаршальский жезл. Это произошло за месяц с небольшим до капитуляции гитлеровской Германии. Само по себе присвоение Шернеру высшего в германской армии воинского звания именно в этот период выглядело более чем странным. По всей вероятности, оно являлось не более чем очередной прихотью фашистского диктатора, окончательно потерявшего перед своим бесславным концом контроль над собой и своим поступками. Если раньше звание фельдмаршала присваивалось военачальникам, как правило, только за выдающиеся военные заслуги, то в данном конкретном случае все обстояло наоборот. Как командующий группой армий (т. е. фронтом) Шернер не выиграл ни одного сражения, а в течение последних 13 месяцев войны, когда он занимал этот пост, терпел только поражения. Поэтому и веских оснований для производства его в фельдмаршалы вроде бы не имелось, но… такова была воля фюрера, который за 3 дня до своего самоубийства назвал Шернера «единственным человеком, показавшим себя истинным военачальником на всем Восточном фронте». Объяснение этому алогичному феномену, по всей видимости, следует искать в том, что Гитлеру импонировало сочетание в Шернере нацистского фанатизма с крайней жестокостью, его готовность ревностно исполнять любые, даже самые сумасбродные приказы своего фюрера.

Шернер был убежденным фашистом, исповедовавшим идеи нацизма с момента их зарождения в Германии. Он не принадлежал к числу аристократических снобов и рафинированных генштабистов. Будучи выходцем из мелкобуржуазной среды, Шернер питал плохо скрываемую ненависть к высокомерным аристократам из генштаба, всегда смотревших на таких, как он, свысока, с презрением, прикрываемым снисходительностью. Взгляды, убеждения, пристрастия и предрассудки Шернера были хорошо известны Гитлеру, интуитивно ощущавшего свое духовное родство с этим генералом и на этой почве питавшего к нему особое расположение.

Шернер был самым жестоким из гитлеровских фельдмаршалов, беспощадно и с одинаковым рвением вешавшим и расстреливавшим за малейшие нарушения как рядовых, так и офицеров, до полковника включительно. Он с равной безжалостностью обращался как со своими подчиненными, не проявившими должного, по его мнению, боевого духа, так и с русскими, которых он вообще не считал за людей. Те методы войны, которых придерживался при ведении боевых действий на Восточном фронте Шернер, являлись не только безнравственными, но и преступными. Тем не менее они находили полное одобрение со стороны Гитлера, всемерно поощрялись нацистским руководством и оценивались им как наиболее эффективные. Следует отметить, что с помощью своих «методов» Шернеру иногда удавалось временно добиваться определенных результатов, в то время как другие добивались гораздо больших успехов, не опускаясь до такого варварства, которым «прославился» Шернер.

Большая часть военной службы Шернера прошла в горно-стрелковых войсках. Будучи младшим офицером, призванным из запаса, он храбро сражался в рядах альпийских стрелков в годы Первой мировой войны. Затем долгие годы тянул армейскую лямку в рейхсвере, не имея какой-либо особой перспективы сделать хорошую военную карьеру. Такая возможность перед ним открылась только с приходом к власти нацистов. На 23-м году офицерской службы он получает должность командира полка, и за время начавшейся вскоре Второй мировой войны делает феноменальную военную карьеру, пройдя за неполных 6 лет путь от ничем не примечательного, рядового полковника вермахта, каких в германской армии того времени были сотни, до генерал-фельдмаршала германской армии, от командира полка — до главнокомандующего сухопутными войсками Германии.

Как командир полка Шернер отличился во время Польской кампании 1939 года, затем как командир дивизии — в ходе Балканской кампании 1941 года и в Заполярье (конец 1941) во время войны против Советского Союза. В 1942—1943 годах успешно командовал корпусом в суровых условиях Крайнего Севера. Широкую известность приобрел в конце 1943 — начале 1944 годов упорной обороной Никопольского плацдарма на Днепре.

Боевые заслуги в Польше, Греции, Заполярье и на Днепре выдвинули Шернера в число наиболее известных командиров сначала дивизионного, а затем — корпусного и армейского звена германской армии, создали ему репутацию способного и перспективного военачальника, представлявшего более молодое поколение германских генералов. В немалой степени этому способствовали стойкость, мужество и личная храбрость Шернера (неоднократно участвовал даже в рукопашных боях на Крайнем Севере, часто находился на передовой, лично руководил оборонительными боями отдельных подразделений и т. п.), не теряющего присутствия духа в самых критических ситуациях. Но воинские дарования Шернера оказались чрезмерно преувеличенными. Дивизия и корпус — это область тактики, и далеко не каждый командир дивизии или корпуса способен руководить крупными оперативно-стратегическими группировками войск. Примерно то же самое произошло и с Шернером, который, к тому же еще и не имел и высшего военного образования. Выдвинутый на должность командующего группой армий (минуя должность командующего армией и имея лишь небольшой срок командования армейской группой), он ничем особенным себя не проявил, потерпев целый ряд жестоких поражений от Красной Армии (в Крыму, Прибалтике, Польше, Силезии и Чехословакии). Громкую известность на этом поприще Шернеру принесли лишь драконовские меры, при помощи которых он стремился восстановить боеспособность своих разгромленных армий и заставить их любой ценой удерживать занимаемые рубежи. Однако все его усилия оказались тщетными. При этом сам Шернер допустил ряд крупных оперативных просчетов, за которые возглавляемым им войскам пришлось жестоко расплачиваться.