Июлия задумалась.

— При стычках с соколами. Но я ничего у них не брала, я бы почувствовала!

— Не просто в стычках. Там было ключевой момент. Думай, — снисходительно сказал дворф и выпустил в воздух целую стайку дымных колечек.

— Да откуда же я знаю? То, что они были втроем?

— Нет, конечно, — старик буравил ее взглядом, колючим, как угольки. — Ты и вправду не догадываешься, в чем суть твоей силы?

— Я даже не знаю, кто я, — пожала плечами Июлия. — Драконы говорили, что не пикси и не фейри, скорее всего, луговая феечка. Но я потом сказки у Илоны проштудировала и узнала, что это мелкие человечки с крыльями, как я могу от них произойти?

— Никак, — кивнул дворф. — Ты этих ящериц тупоголовых больше слушай. Откуда им знать, если Веселый народец никогда не жил в Иномирье, а только на Земле, просто в подпространстве, называемом Пустыми холмами? Я их за пятьсот лет жизни на другом конце континента навидался по самые уши. Фейри ты, зуб даю. Я еще в первый раз заподозрил, когда ты этих троих в водичку задом кверху уронила. А сегодня уже убедился, посмотрев, как ты рыжего по небу гоняла. Вы сначала пялились на их мускулы, пока соколеныши на дармовщинку силой разбрасывались по всей округе, а потом рыжий к тебе хитростью прикоснулся… Не догадываешься?

Гиннар посмотрел на растерянную девчонку и ощерился, показывая крупные желтоватые зубы.

— Эх, ты, фиалка нежная. Жизненную силу ты с него дернула, что в первый раз, когда он в непотребном виде у речки к тебе ближе всех стоял, что во второй, когда через сотворенную скотину дотронулся. Потому и твоя магия после каждого подобного случая возрастает.

— Серьезно? — ахнула Июлия. — Но разве так бывает?

— Твои дальние родственнички тысячелетиями до смерти уматывали земных парней и девушек, питаясь их силой. Пойми, бессмертным быть — то не подвиг, а вот сохранить молодость и красоту намного сложнее, — втолковывал дворф. — Думаешь, просто так фейри даже в страшных легендах описываются, как существа, прекраснее которых нет никого на свете? Дурачки сами к ним стремились, потому что встреча с жителями Пустых холмов якобы сулила такое неземное блаженство, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Цена, правда, высока непомерно — назад никто не возвращался. Приключение оказывалось последним в их никчемной унылой жизни, но когда глупых людишек подобное останавливало?

Девушка молчала, переваривая услышанное. А Гиннар вдруг спросил.

— Дай, угадаю, замужем ты не была и жениха у тебя нет, а которые были — сбегали, не выдержав и пары месяцев, или же начинали тяжело болеть?

Июлия вздрогнула.

— Значит, верно, — поднял брови старик. — Ну, вот тебе три здоровых иномирных лба, выбирай любого, им ничего не будет, это не люди-слабаки.

— Для чего выбирать? — не поняла Июлия. — И потом, я все равно не собираюсь замуж. Чтобы мною помыкали всю жизнь и самостоятельности не давали? Хватит, наслушалась уже от ухажеров, что профессия у меня не женская и мозги слишком умные для такой красавицы.

— Ну так не выходи, — кивнул Гиннар. — Тебе сила нужна? Летать и дальше хочешь? А иллюзии сложные создавать и мозги людям зачаровывать? А молодость и здоровье сохранить без трат на эти ваши женские штучки-дрючки и без кровопийства паскудного, как у соколов? Для этого не обязательно замуж тащиться.

— Тогда я не понимаю, что я должна сделать, и при чем тут вообще иномирные лбы…

— Эх, ты, цветочек аленький, колокольчик недогадливый, — снова усмехнулся дворф. — Правда не понимаешь? Ну, иди сюда, на ушко скажу.

И с ехидным выражением лица прошептал девушке в ухо несколько слов.

Июлия вытаращила глаза, а затем вскочила с места, перепугав лесных пташек, порскнувших из ближайших кустов в разные стороны с заполошным чириканьем.

— Вы-вы-вы что с-с-себе позволяете? — от возмущения она начала заикаться. — Да я никогда в жизни!.. Вы за кого меня принимаете?!

— Ну, как хочешь, — дворф даже не удивился ее реакции. — Но на всякий случай имей в виду, рыжий — самый сильный из всей тройки. Из него веревки такие вить можно, что энергии на столетия хватит.

А дальше он развернулся и неторопливо поехал в крепость, насвистывая скабрезную песенку.

«Они просто сговорились вдвоем! — бушевала девушка, целенаправленно возвращаясь через другой вход, чтобы ни с кем не пересечься. — Подшутить решили или думали, что я теперь этому гаду на шею кинусь? Да черта им лысого!..»

Но в глубине души рос страх. С мужчинами у Июлии действительно не складывалось, несмотря на то, что была она и красавицей, и умницей, и характер золотой — если верить родителям и друзьям. Потому что действительно — или болели, или уходили, обвинив ее в том, что она мотает нервы, капризничает и требует слишком многого.

«Ну их в пень-колоду, слабаков, ни один тебя не стоит», — наперебой убеждали подруги, и Июлия скрепя сердце соглашалась. Не везет, такое бывает. Сильные все на перерождение ушли, наверное.

А теперь получается, она просто тянула из своих мужчин энергию, подобно страшному суккубу из древних легенд, потому они и чахли? Июлию заколотило от ужаса. Нет, если магия фейри должна подпитываться вот так, как старик объяснил, еще и не стесняясь в выражениях, то ну ее к лешему! Обойдется как-нибудь без полетов и иллюзий. Научилась худо-бедно ударную волну делать, и на том спасибо, для защиты хватит.

Июлия ушла к себе в комнату, отдышалась с полчаса, успокоилась, попила чаю из иноземных травок и вспомнила, что обещала Витту помочь с готовкой ужина, но благополучно об этом забыла. Переодевшись в синюю мешковатую униформу механика, привезенную из дому, она заплела косу, умылась и привела себя в порядок. Из зеркала на нее смотрела хорошенькая голубоглазая девчонка с выгоревшими до льняной белизны волосами. Критически оглядев отражение, фея на всякий случай застегнула рубашечный ворот на все пуговицы, чтобы даже крамольных мыслей ни у кого не возникло.

По пути на кухню Июлия вспомнила, что Витт собирался стряпать пироги с рубленой зеленью и курицей, а мука как раз закончилась, и зашла на склад, где хранились припасы. Взяв ящик поменьше, с семью килограммовыми пакетами, девушка обмотала ручки куском валявшейся здесь же пленки, чтобы те не впивались в пальцы, и понесла его по коридору.

До кухни оставалось два поворота, когда дверь душевой открылась и оттуда вышел Гелиос, вытирая мокрые волосы полотенцем. Июлия тут же опустила глаза, пытаясь проскочить мимо, но рыжий загородил ей путь.

— И заметь, я ни слова за оплеуху тебе не сказал, — оскалился он. — И