Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Идентификация нужна при въезде в город. Иначе будешь числиться в том мультиполисе, где «отметился» в последний раз. Пусть на новом месте хоть машиной переедет посреди дороги – не примет ни одна больница. Да и ни один морг, наверное.
Дождавшись своей очереди, он достал из кошелька карточку, вставил в кардридер терминала и ввёл пин-код. На экране появилась надпись: «М–1864339110/4251700. Сальваторе, Брэтали». Шрифт крупный, чёрный на светло-сером. Через пару секунд высветилось меню, в котором он выбрал пункт «Идентификация». Дождался завершения процедуры и забрал карту, потому что больше никаких операций с ней проделывать не собирался.
Проходя мимо подростков, боковым зрением он заметил голубую молнию ненавидящего взгляда. Ну конечно, этим малолеткам обязательно нужно пятиться через плечо каждому, кто подходит к терминалу. Разглядели номер.
– Маби! Нелюдь! – раздалось вслед.
– Двуполый!
Потом послышался харкающий звук. Но до цели плевок не долетел. Шлёпнулся в том месте, откуда Брэтали успел сделать следующий шаг. Его ботинки, вычищенные незадолго до прибытия поезда, остались забрызганными только жидкой каранской грязью.
Руки в карманах сжались в кулаки. Но он, как бывало уже бессчётное множество раз, заставил себя уйти, не удостоив оравших вниманием.
Брэтали миновал Вокзальную площадь и направился к автобусной остановке на проспекте Прогресса – один из многих пешеходов, спешащих сквозь полусвет и полутени вечернего города. Высокий широкоплечий молодой человек с гордой осанкой, с вьющимися тёмно-русыми волосами до плеч и очень светлой от природы кожей. Черты лица у него правильные, хотя немного тяжеловатые. Но мягкие, без грубости – кроме довольно резко очерченного подбородка. Глаза Брэтали иногда казались чёрными. Но настоящим их цветом был редкий оттенок глубокого тёмно-синего.
Начал накрапывать дождь. Холодный апрельский ветер норовил проникнуть под одежду. Сальваторе поднял воротник пальто, поправил лямки рюкзака, в котором умещался весь его багаж, и ускорил шаг.
Похоже, за годы, которые он провёл в Валла-Вэлиде, Катакарана мало изменилась. По-прежнему напоминает жадного жирного паука. Но именно с этим городом Брэтали связывал свои планы на будущее и амбиции. В Катакаране он мог получить то, чего хотел.
Из автобуса Сальваторе вышел прямо напротив двойной ступенчатой высотки гостиницы «Мега». У дверей швейцар мощного телосложения проверил его документы и через гарнитуру попросил кого-то, чтобы вновь прибывшего отметили в списке участников конкурса.
В вестибюле «Меги», оформленном в сине-серебряной гамме, устроили импровизированную сцену с кафедрой посередине и расставили ряды кресел. Но рассаживаться пока не приглашали, поэтому занято было всего несколько мест, а большинство конкурсантов толпилось в проходе между креслами и стойкой портье. Некоторые молча оглядывались по сторонам, другие разговаривали. Собрались тут в основном молодые парни и девушки, ровесники Брэтали, а то и моложе. Более старших едва ли десяток человек.
Сальваторе не спеша двинулся мимо кресел. Вдруг рядом прозвучало:
– Эй!
Брэтали оглянулся. Обращались к нему. Какой-то белобрысый долговязый парень.
– Меня зовут Эндрет, – сообщил он.
– Привет, – сквозь зубы откликнулся Сальваторе.
– Я заметил, ты только пришёл. И правильно. Я уже сто лет здесь торчу как не знаю кто. Не могут встретить по-человечески…
– Я полчаса назад приехал в город.
– А, издалека, значит. На Евроэкспрессе?
Брэтали кивнул.
С лица Эндрета не сходило ироничное выражение. Казалось, на всё окружающее он смотрит снисходительно и с какой-то хитрецой.
– Слушай, когда нас будут расселять, давай один номер займём.
– Разве нам не дадут одноместные?
– Ну да! Пока ещё мы «Мегалиту» – никто, и звать никак. Одноместный на каждого – слишком много чести.
– Я снял бы одноместный за свой счёт.
– Номер в «Меге»? Что, лишние деньги?
– Не обязательно в «Меге».
– Неположено. В условиях сказано, они сами нас расселят, забыл? Я вот вообще мог бы из дома ездить – так нет, мегалитовцам надо всех нас постоянно в одной куче держать.
– Ладно, давай займём один.
В конце концов, решил Брэтали, какая разница: с этим типом, или с кем-то другим? Ведь всего на три дня.
В вестибюле появились новые конкурсанты. А к кафедре тем временем подошёл человек в строгом костюме кофейного цвета. Когда на стенных часах сравнялось пять, он произнёс в микрофон:
– Дамы и господа, рад приветствовать вас от имени компании «Мегалит».
Разговоры поутихли.
– Меня зовут Ансэт Бергер, я специалист по работе с персоналом и один из координаторов конкурса. Сейчас вас проводят в ваши номера. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. А к шести часам прошу всех снова быть здесь.
Расторопные служащие в одинаковой сине-белой форме разделили конкурсантов на небольшие группы и повели к лифтам.
Номера действительно оказались двухместными – спасибо, ключи выдали в двойном экземпляре.
У всех желающих горничные собрали одежду, которая нуждалась в чистке или глажке. Брэтали отдал две рубашки и костюм. После путешествия в рюкзаке всё это выглядело не лучшим образом. Эндрет решил, его пиджаку и галстуку утюг тоже не повредит.
– Ну что, будем «располагаться», как велено? – Эндрет бухнул на кровать свою сумку. – Круто… Если бы не такой случай, мне бы в «Мегу» в жизни не попасть! – говорил он, расхаживая по номеру. – Металла да стекла тут, пожалуй, многовато… Но интерьерчик ничего себе. О, и за кипятком никуда таскаться не придётся… – это было сказано по поводу стоящего на столе электрочайника.
Брэтали скрылся в ванной. После суток с лишним в поезде с почти холодной водой его главным желанием было попасть в душ.
Эй, а халаты там есть? – крикнул Эндрет, продолжая изучать уровень гостиничного сервиса. Но тут его ждало разочарование – из-за закрытой двери последовал ответ, что имеются только полотенца.
Минуту спустя после того, как Сальваторе вышел из ванной, в дверь номера постучали: горничная принесла вещи.
Брэтали презирал формальности, в одежде в том числе. Надевать тёмно-серую «двойку», которую он купил специально для конкурса, было неохота, хотя сидел костюм хорошо, по фигуре. Но «деловой» стиль одежды сам собой подразумевался в среде технократов. Личными предпочтениями пришлось пренебречь. Он влез в брюки, застегнул сине-стальную рубашку и завязал галстук того же цвета, но более тёмного оттенка. Собрался уже надеть пиджак, но отвлёк Эндрет.
– Сроду не носил этот чёртов галстук, и завязывать не умею. А у тебя так ловко получилось… Не поможешь?
Помедлив, Сальваторе всё-таки подошёл к Эндрету. Поправив готовый узел, сказал: