Я угрожающе подхватила нечто двузубое и двинулась на Дарелина.

— Ну, хоть один прибор ты запомнила.

Он тяжело вздохнул, являя миру облик безвинно наказанного ангела. Паршивец. Я закачу ему пышные похороны!

— Эй, не смей меня трогать! Самой же хуже будет!

— Женя, не трогай Дарелина, он желает тебе только добра.

Ну вот, как всегда, пришел миротворец Ингр и все веселье испортил. Нет, он лапочка, конечно, но какой же иногда зануда! Я за те несколько дней, что мы знакомы, поняла одну истину: лучше после шалости покаяться Дарелину и получить пару шлепков, чем несколько часов выслушивать драконьи нотации. А самый идеальный вариант у Шеса: 'Жени, тебе не следовало так поступать, ты же Госпожа'. Стоит мне ему просто улыбнуться, как он сбивается с мысли и ведет себя как подросток.

— От его добра даже самые живучие загнутся. Сколько можно пичкать меня подобной ерундой? Да кого волнует, различаю я вилки, или нет? Все равно я питаюсь только на кухне, исключительно тем, что приготовила сама.

Мужчины странно переглянулись, и дракон осуждающе покачал головой. Так так, что Дарелин задумал на этот раз? Очередную женитьбу? Кажется, ему в штанах жмет и требуется срочная операция.

— Ангелочек, наверное, Дарелин забыл тебе рассказать, что он почти заключил со Светлыми эльфами мирный договор.

— А причем здесь я?

И откуда эта дурацкая привычка называть меня ангелочком? Я понимаю, волосы у меня выросли до пяток (Шеса я долго и с наслаждением пинала за это), и вид при этом стал невинный, но в целом… Вот кто отважиться назвать ангелом нечто с гордо задранным подбородком (такая тяжесть выросла!) и синей шевелюрой! Яркой такой, насыщенной, да еще и переливающейся до небесно-голубого. Когда проявился этот результат местного алхимического опыта, я устроила грандиозный скандал. С метанием дорогущих сервизов и слезами обиды на весь этот жестокий мир. Шес, заявивший, что мне это даже идет (через дверь многострадальной кладовки) был лишен сладкого на месяц. По-детски, но действенно. Через час после освобождения, он притащил мне другой флакончик, заверяя, что цвет будет исправлен. О да, он немного исправился. Некоторыми прядками. На ярко-красный! Но это еще — идеально прямые волосы превратились в кудри! Я рыдала, не в силах сказать ни слова, где-то часов пять. Утешало меня пол замка. Дарелин говорил, что мы теперь точно родственники, Ингр утешал, что всегда можно снова побриться на лысо (потом, правда, оказалось, что ни одни ножницы эту пакость не берут), а Шес утверждал, что поможет мне с ними. Будет собственноручно мыть и причесывать. И честно свое слово сдержал. Но как при этом виртуозно матерился! Я лишь хихикала и попискивала, когда он особо злобно дергал меня за волосы. Впрочем, он за это был дважды поцарапан, единожды укушен и много раз назван бессердечной бестолочью.

— А притом, что я сказал 'почти'. Чтобы довести начатое до конца, необходимо сделать две вещи. Вернуть Энувиэля и послать кого-то за подписями. Кого-то, кому Дарелин может абсолютно доверять.

Я помассировала ноющую от тяжести волос шею и крепко задумалась. Они что, меня послать решили? С Энувиэлем? Ну, тогда один из нас точно не доедет, а под кустом в придорожной канаве появится безымянная могилка.

— Жень, ты меня понимаешь?

— Ни за что! Я не поеду! А если меня там убьют? А как же проклятье?

Скептически-разозленный взгляд заставил Шеса с заискивающей улыбкой состроить мне глазки, Дарика — нервно отобрать у меня все столовые приборы, а дракона — ослепительно оскалиться. Во все две тысячи острейших клыков. Я невольно сникла, понимая, что стоит ему рявкнуть, и я устремлюсь в пункт назначения с небывалым энтузиастом дембеля, распевая бравурные песенки.

— С проклятием вопрос решаем. Уже завтра твое ограничение расстояния сменятся ограничением времени.

Даже не знаю, хорошая новость это или нет. Ладно, поживем — увидим.

— Времени? Это как?

— Тебе на борьбу с проклятием нужна энергия Дарелина. Причем, что обидно, только его. Поэтому, все, что тебе нужно — накопитель, заряженный нашим уважаемым товарищем. Я всесторонне исследовал этот вопрос и подготовил кое-что для тебя. Одну замечательную подвеску, которую тебе будет достаточно носить на шее, чтобы жить вдали от Дарелина примерно двадцать один день. Расчеты, конечно, примерные, но все же я уверен, что не меньше двух недель продержится.

Вспомнив всю информацию по географии, что мне вдалбливали, я нахмурилась.

— Насколько я знаю, путь займет не меньше десяти дней. Я не успею вернуться.

И сдохну от болевого шока на обратном пути, если не во дворце светлых эльфов, что определенно политически выгоднее для Дарелина. Я подозрительно уставилась на двухцветного, пытаясь определить нашел ли он способ избавиться от меня.

— Амулет изготовлен не в единственном числе. Выдыхается один — надеваешь другой и все. Мы сделаем тебе достаточный запас, который нужно будет держать при себе. Ну а если совсем край, то Дарелин просто к тебе телепортируется. Подтверди мои слова, темный.

Дарик величественно кивнул, впервые на моей памяти действительно став похожим на Бога Дроу.

— Что-то тут явно не чисто. Признавайся, что ты задумал, Дарелин. Иначе сам поедешь отвозить эту жертву порочной связи Собчак и Зверева к родителям.

— Я чист как младенец.

— Ага, просто папочка у тебя деспот и тиран, ни за что наказал кровиночку родную. Не вешай мне лапшу на уши — вкусно, но слишком горячо.

Надменно вздернув подбородок, он обжег меня ледяным взглядом, заставив почувствовать себя ничтожеством. Это довольно сильно меня задело. Как будто между нами не было ничего хорошего: ни совместных проказ, ни теплых вспышек нежности.

Я рассеяно отступила на шаг, под защиту Шеса. На душе стало противно и очень пусто. Наверно я редкостная дура — посчитала его своей новой семьей. Птицы наивняк и обломинго прям живут надо мной.

— Прошу простить меня за необдуманные слова, господин.

Отвесив церемонный поклон по всем правилам, я поспешно выскочила за дверь, пытаясь не показать свою слабость.

Ворвавшись в свою комнату, я с разбегу рухнула на кровать, уткнувшись лицом в пышные подушки. А на плечо мне легли большие и теплые руки Шеса.

— По-моему, ты все принимаешь слишком близко к сердцу.

— Знаю, но не могу себя сейчас контролировать. У меня завтра опять ЭТИ мерзкие дни начинаются…

Дарелин

Девчонка выскочила за дверь так стремительно, что я даже не успел ничего сказать в свое оправдание. Да что с ней? Уже два дня ведет себя как истеричка: на всех бросается, огрызается, хамит почем зря.

— У, женщины, не понимаю я их. Вот чего она разобиделась?

Я обернулся к дракону за поддержкой, но он лишь осуждающе покачал головой. Неужели, я опять виноват? Нет, он не справедлив, он всегда встает на ее сторону в наших спорах!