— Подрался, — по-прежнему вполголоса без эмоций говорит Артем.

— С кем? Из-за чего?

— Не важно.

— Господи, какой ужас! — Заключает учитель и начинает урок.

Артём всё время сидит молча, не глядя по сторонам. Он смотрит либо в тетрадь, либо прямо перед собой. Он держится очень гордо и стойко, хотя думаю, понимает, что сегодняшний выход из школы будет для него нелёгким.

— Нет, ну совсем охренел! — Возмущается Влад и толкает меня в плечо. — Диман, сегодня после школы я его урою, клянусь! Ты со мной? Пашок? — Обращается он по очереди ко всем нашим.

Пашок кивает, готовый разорвать Левина прямо здесь и сейчас, а Каримов снова поворачивается ко мне.

— Ну чо молчишь, Диман? Надо вмазать ему, чтобы не вякал! Ещё всякое говно тут будет нас затыкать! Ты с нами?

— Чо, один что ли не справишься с ним? — Как можно естественнее говорю я.

— Ты чо! — Возмущается Влад. — Зассал что ли? Идёшь с нами бить козла или нет?

— Иду, иду, — отвечаю я.

Весь день в школе я не нахожу себе места. Влад и пацаны только и обсуждают, как будут бить сегодня Артёма, а я снова хочу умереть. Потому что при всём желании не спалиться и сберечь свою паршивую репутацию идиота, я не смогу ударить Левина. Не смогу — и всё. И тогда мне конец. Тогда и Артёму конец. Тогда всё полетит к чертям. Ну зачем Левину был этот глупый выпад? Что он хотел доказать? Чего он добился?

Однако Артём сваливает незаметно с последнего урока алгебры, так что мы даже не замечаем, когда он ушёл. Пашок и Влад матерятся, а я вздыхаю с облегчением. Хотя оттянуть конец на один день — стоит ли этому радоваться? На последнем уроке я пишу Артёму СМС: «Ты где?» Ответа нет. Я пишу ещё несколько, а после школы, отстав от пацанов, звоню ему. Он не берёт трубку. Он не отвечает на мои сообщения. Я начинаю волноваться.

Всю вторую половину дня я обрываю телефон Артёма, но никакого ответа нет. Я волнуюсь. Да, он может быть на тренировке. Скорее всего, он на тренировке, но неужели, чёрт возьми, нельзя хотя бы кинуть СМС! Вечером мне звонит Каримов, и я должен идти с ними гулять. То есть, сидеть на железках возле турников, пить дешёвое пиво или коктейли и поддерживать разговоры на темы совершенно мне не интересные. С Артёмом мы, хотя и скрывались по отдаленным районам, всегда находили какие-то красивые места для прогулок. Мы говорили о кино (он часто советовал мне фильмы), о музыке, о жизни. Мы много говорили о нас, о том, что нас окружает. А здесь, с пацанами, я снова чувствую себя тупым идиотом. Смех, разговоры про тёлок, алкоголь. Мне никогда это особенно не нравилось, но никогда раньше у меня не было возможности сравнить это с чем-то другим. Никогда раньше у меня не было шанса почувствовать себя другим, почувствовать себя самим собой. Я думаю обо всём этом, когда наша компания уже сидит на облезлых трубах. Как всегда приходят девчонки. Как всегда Настя Доронина усаживается ко мне на колени и обнимает. Не обнимает даже (обнимает меня только Артём). А Настя… она липнет ко мне, как пожеванная жвачка к подошве кроссовка. Начинаешь отдирать — так размазывается ещё больше.

— Пошли ко мне? — Предлагает Доронина мне на ухо. — У меня предков нет и не будет допоздна.

Я неуверенно пожимаю плечами и чтобы отвлечься от Насти, готовой залезть мне в штаны, включаюсь в эмоциональный разговор Пашка и Влада. Хотя разговором это можно назвать с большой натяжкой. Каримов в бешенстве из-за того, что ему не удалось отделать Левина. Влад матерится, ругается на чём свет стоит и обещает самому себе, что Артёму всё равно не скрыться. Ну зачем Левин так вспылил! И я даже не знаю, как теперь ему помочь. Да что там — я даже не знаю, что с ним и почему он не берёт трубку.

Домой я возвращаюсь поздно. Доронина всё-таки затащила всю компанию к себе, и мне опять пришлось заниматься с ней сексом. Это отвратительно. Меня уже буквально тошнит от нее и в её лице от всего женского пола, но Влад и пацаны за меня искренне рады, подбадривают и поздравляют: мол, какую тёлку отхватил. Я не могу оценить достоинств Насти, прежде всего, потому что каждый раз, занимаясь с ней сексом, я думаю об Артёме. И это непросто, потому что Доронина постоянно что-то говорит, стонет, — в общем, сбивает меня и отвлекает от фантазий. А всё это может, не дай Бог, привести к тому, что у меня вообще ничего не получится.

Короче, домой я прихожу очень подавленный и взволнованный молчанием Артёма. Отчим что-то ворчит, развалившись на диване и посасывая пиво прямо из бутылки, мама моет посуду и разговаривает с зашедшей в гости соседкой.

— Ой, Дима пришёл, — произносит соседка, как только я появляюсь в дверях.

— Здрасьте, — бурчу я.

— Какой взрослый уже стал! — Продолжает она. — Ну иди сюда, расскажи, как у тебя дела.

— Нормально, — отвечаю.

— Хороший какой мальчик! — Улыбается она и смотрит на маму. — Мужчина настоящий, не то что, прости Господи… — она удручённо мотает головой. — У Нельки-то, сестры моей подруги, тоже мальчик, ровесник Димки, так вон оказался этим… голубым… ужас-то какой! Не знает теперь, что делать… Из дома-то не выгонишь, вроде, сын ведь… А как жить с таким? Говорю, лечить его надо…

У меня мороз по коже от её слов. И что же они все не могут помолчать! Только и говорят, что про геев! Других проблем что ли нет!

— Пороть их надо! — Вдруг вставляет мама. — И в армию, там быстро дурь-то эту извращённую из головы выбьют!

У меня прямо руки потеют от её слов, голова кружится. Я скорее разуваюсь и иду в комнату. А там Серёга сидит за моим компом.

— Ты чо залез сюда! — Сходу наезжаю я. — Отдай!

— Да ладно, — смеётся брат, — чо, боишься я твоих тёлочек уведу.

Я сразу вспоминаю, что точно удалил всю историю и почистил кэш, но, кто знает, вдруг где-нибудь случайно вылезут мои порно-сайты. Тогда Серёга меня в этой же комнате в ту же минуту забьёт до смерти или подушкой задушит. Он после армии связался с какими-то агрессивными фашистами — я его даже боюсь.

Я не сплю всю ночь. Я ворочаюсь и всё думаю об Артёме. Что могло случиться.

Я не знаю, как теперь ходить в школу. Я сорвался на Влада и его компанию, из-за чего пришлось слинять с последнего урока. Но это только откладывание разборок. Это ещё больше их разозлит, и потом мне уже не отделаться парой ударов. Всё навалилось: эта драка, слова Андрея, да ещё Димка удалил свою анкету, и я теперь уже не сомневаюсь, что он хотел меня подставить. В голове бардак. На тренировке Ирина Васильевна видит меня с фингалом и начинает расспросы.

— Артём! — Разводит она руками. — Кто тебя так?

— Никто, — отвечаю. — Неважно.

— Сильно-то как… — она протягивает руку и рассматривает синяк. — Ну говори, с кем подрался?

— Ни с кем, — пытаюсь отвязаться от разговора.

Но мой тренер — женщина настойчивая.