В итоге, всё получается более-менее гладко. Удовольствия, конечно, мало — Дима весь как на иголках. Да ещё потом садится на кровать и закрывает лицо ладонями.

— Я педик, да? — Как будто надеясь услышать убеждения в обратном, говорит он. — Мне понравилось, Артём, значит, я педик?

Я молчу. Ну что тебе сказать, Дима? «Да» тебя не устроит, а «нет» будет полной туфтой. И вдруг Сорокин срывается на совершенно неожиданное откровение.

— Ты мне очень нравишься, Артём, — говорит он почти со слезами на глазах. — Давно уже. Я на физ-ре в раздевалке всё время на тебя засматривался. Ты мне очень нравишься, правда! — Почти умоляет Дима. — А я тебе совсем нет? Ты, наверное, меня считаешь полным идиотом, да?

Я смотрю Сорокину в глаза. Меня даже оскорбляют его слова.

— Я не сплю с теми, кто мне не нравится, — отвечаю очень серьёзно. — Я что, по-твоему, шлюха какая-нибудь.

Мне в самом деле обидно. Неужели я произвожу впечатление парня, который со всеми подряд трахается! Нет, я конечно, опытнее Димы, но не так много у меня было партнёров.

— Мы встретимся ещё? — С надеждой поднимает на меня глаза Сорокин. — В смысле, вот так, чтобы где-нибудь вдвоём?

Не успеваю я ответить, как он продолжает.

— Можно опять у меня, в следующие выходные. Мои опять на дачу свалят, а я чо-нибудь придумаю…

— Хватит чокать! — Усмехаюсь я. — Если сможешь спровадить родителей, то, конечно, я приду. Только, Дима, — очень серьёзно продолжаю я, — никто не должен знать. Ты понимаешь, никто в школе вообще даже догадываться не должен!

Он кивает.

— Без шуток! — Убеждаю я. — Даже не смотри в мою сторону, понял? И если твои друзья задирать меня будут, ты поддержишь. И если тебе скажут снова на моей рубашке написать «хуй», ты как миленький напишешь и даже не поморщишься, понял?

Он кивает.

— Откуда ты знаешь, что это был я, ну с рубашкой? — Виновато тянет он.

— Я по-твоему дурак что ли?

— Извини меня, — произносит Дима.

— Забей! — Отвечаю. — Проехали. Ты понял меня? Чтобы никто, ни одна живая душа, даже подумать не могла, даже в самых смелых фантазиях, что ты ко мне можешь питать какую-то симпатию!

Сорокин кивает. Я надеюсь, он осознаёт важность моей просьбы.

Наступают выходные. Те самые, когда мои родители сваливают на дачу.

— Мам, я чо-то плохо себя чувствую, — говорю. — Можно я дома останусь?

— У тебя температура? — Спрашивает мама. — Простудился?

— Да прям! — Вступает Серёга. — Девку, небось, хочет притащить домой, вот и остаётся.

Отчим сурово сдвигает брови, мама морщится и цыкает.

— Нечего всяких шалав в дом таскать! — Бурчит отчим.

Вот ведь гад, как будто это его дом! А мама стоит и кивает, поддакивает ему.

— Да нет, — говорю, — мне правда плохо… Горло болит, морозит чо-то. Наверное, продуло где-нибудь…

— Ладно уж, — ворчит мама, — оставайся! Ни силком же тебя тащить! Только не кури смотри мне дома! И если девок приведёшь, то не на нашем диване!

— И не на моей кровати! — Вставляет брат.

Я киваю.

Вот что для них самое страшное, думаю я. Знали бы вы, кого я собираюсь «притащить», вообще бы из дома выгнали. Разорвали бы, наверное, на части, в лицо бы плюнули… Не кури только — ну и проблемы у вас.

Вечером того же дня приходит Артём. Я купил несколько банок коктейля, на приличный алкоголь, понятное дело, денег у меня не хватило. А на трезвую голову я точно знаю, что ничего не смогу. Да ещё Артём, когда приходит, так оглядывается по сторонам, как будто с пренебрежением. Конечно, у нас квартира маленькая, да и обстановка стрёмная. У Левина, наверное, получше. У них, наверняка, бабла до фига — по Грециям ездить. В общем, я ещё больше напрягаюсь. Точно, если не выпью, то ничего не получится, а я хочу. Стыдно признаваться самому себе, но Артём меня давно привлекает. Он красивый блондин с голубыми глазами, всегда отлично выглядит. Я хочу быть с ним, хотя от одной этой мысли меня тошнит.

— Я пойду, принесу чего-нибудь… — говорю перед тем, как принести из кухни две банки коктейля.

Я протягиваю одну Левину. Он отказывается и кривится так высокомерно и противно. Хочется прямо его ударить. Не только за то, что он отказался — тоже мне эстет, а за то, что он не даёт мне забыть, что я долбанный педик. Но ничего же ещё не решено. Просто меня бесит, что я от него взгляд порой оторвать не могу.

Потом он заявляет, что не напрашивался и что вообще может уйти, если я не хочу ничего. Да если бы я сам знал, чего хочу! Если бы я мог что-то контролировать и понять, то уж точно не стал бы связываться в гомиками! Мне и так хреново, я себе места не нахожу от всех этих экспериментов, так Артём ещё нисколько не хочет в моё положение войти — только нос задирает. Даже когда я расхрабрился после алкоголя и решился сам его поцеловать, Левин только смеётся.

— Ты и с девушками так же целуешься? — Ухмыляется он, как будто весь такой крутой, а я говно перед ним неопытное.

Конечно, не так я с девушками целуюсь! Но с парнями же я не целовался ни разу! А у Левина как будто у самого первого раза не было. Как будто он сразу таким опытным и понтовым родился! Если бы он мне так сильно ни нравился, давно послал бы его к чёрту и дал в морду. Но потом он неожиданно обнимает меня и сам начинает целовать. И он так классно целуется, что меня чуть в дрожь не бросает. Круче любой самой опытной тёлки. Я даже передать не могу, что это за поцелуй! Такой уверенный, но в то же время нежный. О Господи, я даже глаза закрываю, у меня мурашки по спине. У него такие губы, у него такой вкус, совершенно мужской. Я всегда думал, что педики как бабы, а Артём совсем другой.

Потом мы занимаемся сексом. От меня, конечно, мало толку. Артёму от меня ничего хорошего, зато мне нравится с ним. Это отвратительно и позорно, но мне очень хорошо с Левиным. Даже не смотря на всю его напыщенность и высокомерие. Даже не смотря на то, что он совсем не хочет меня понять, он нравится мне. Я бы хотел провести с ним ночь, день, неделю, может быть, целую жизнь. Мне так паршиво от этих мыслей. Мне даже не надо представлять никакой порнухи, когда я с Артёмом. Получается, что я и правда педик. Получается, что я урод, извращенец, что я ошибка природы…

В понедельник в школе Артём ведёт себя как ни в чем ни бывало. Он не смотрит на меня, даже бровью не ведёт, а я прямо как по полу размазанный. Да ещё он опять вырядился в одну из своих модных рубашек и растрепал волосы гелем. Пацаны, конечно, не могут этого пропустить.

— Эй, блондинчик! — Окликает его Пашок, когда Левин входит в класс.

Артём ничего не отвечает, и к Пашку присоединяется Влад.

— Ты чо опять как педик припёрся! У вас там в фигурном катании все такие!