жил с этим? И ведь что-то находил в ней. Боюсь предположить, что именно.

— Тьху ты, а я уж думал, что-то серьёзное, — даже и не думаю скрывать облегчения под её удивлённым взглядом.

Она не в курсе нычек Саши Барласова в банковских сейфах. Как не в курсе и потенциального оборота Вавилона — кое-что он, видимо, подозревал, раз ей не рассказывал.

— Здание твоё ведь нескоро заработает? — Ирина бросает очередной пробный шар. — В минуса уйдёшь на форсаже — расходов никто не отменял. А денежки твои тю-тю, сделали ручкой.

— С чего взяла, что в минуса?! — побольше искреннего удивления.

— Пять трупов чистокровных, — радостно прокалывается супруга. — Я сама их видела, когда тебе звонила. Такое не замажешь, даже когда прав. Пока следствие, пока претензии к тебе, второсортному.

— Они были не чистокровные, — улыбаюсь в глаза. — Самые обычные бомжи с улицы, такие же второсортные, как и я.

Я ей не говорил, что нападавшие были гражданами первой категории — и не успел, и не стал бы (зачем что-то обсуждать с чужим по факту человеком).

Состав группы она знает откуда-то из другого источника. Теперь точно можно закругляться, точка однозначно стоит.

На её лице последовательно сменяется шквал эмоций, когда она соображает, что ляпнула:

— Сука, догадался-таки, — неприязненно заключает симпатичная в общем-то девчонка, мгновенно теряя всю свою привлекательность. — Спалилась, как дура. Ну да, я в курсе!

И участвовала, но скромно умалчиваешь.

— А представь, я бы сейчас, как ты хотела, с тобой за светлые чувства бороться начал? — И зачем я это всё говорю.

Главное, кому.

— Жалко, что у них с тобой не получилось. Но я своё всё равно взяла: "Мы семья, ты моя вторая половина, держи генеральные доверенности". Спасибо! И ещё возьму.

— На здоровье. Ты сейчас меня поддеваешь или себя успокаиваешь? Ладно, я погнал, — встаю со стула и направляюсь к двери.

— Эй! Последнее предложение, давай по-хорошему. Если подпишешь отказ от любых обязательств в будущем, верну тебе десять процентов того, что сегодня через арбитраж у тебя отмутила!

— А какая там сумма, напомни? — останавливаюсь на пороге.

Задав вопрос, с опозданием соображаю, что ответ могу банально посмотреть в банковском приложении на коммуникаторе.

На заднем плане отмечаю, что в дела Барласова она вообще не вникала, раз не знает и о филиалах бренда (или франшизах, я пока не успел разобраться): кроме головного здания и основного финансового потока есть и другие, поменьше. Не айс, но и далеко не ноль. Уж точно не этой двадцаткой печалиться, если прагматично и в цифрах.

Её незнание, кстати, странно: даже в местном инете информация есть, что Вавилон — концепция и сеть, а не одни двери. Настолько чужие люди с мужем? С другой стороны, встречались в жизни и не такие загибы.

— Двести тысяч, — веско поднимает палец Ирина. — Двадцать отдам в обмен на твою подпись, могу прямо сейчас аккредитив перечислить. С условием.

— Что тебе известно о тех пятерых?

Расстояние небольшое, освещение хорошее. Лицо подруги вижу отлично.

Она молчит в ответ, уводя взгляд в сторону.

Понятно. Лишних слов не требуется.

Ирина знала, что из мужа должны сделать растение. Скажем, очень на это рассчитывала. Из того, что приходит в голову на ходу, первым в списке стоит дальнейшая опека над овощем-альцгеймером. Её она бы автоматически получила как законная жена и единственный родственник первой очереди.

— Мне неинтересны твои двадцать тысяч, можешь оставить себе, — слабое место, куда есть смысл надавить. — Я готов сходу отказаться от претензий, но только если не тянуть: давай сейчас всё подпишу?

— Документ будет готов после обеда, — резко озадачивается Ирина, проваливая ещё один контрольный момент. — Юриста будить не буду.

Она не ожидала, что я так быстро соглашусь, ещё и без условий. Отсутствует вариант реакции.

— Жаль. Я бы сейчас подпись поставил, — киваю и снова поворачиваюсь к двери. — Но как знаешь.

— Я позвоню, как будет готово! Стой! — она резко ускоряется и около половины минуты что-то делает с голографического виртуального терминала. — Проверяй, я тебе аккредитив выставила! Двадцать тысяч, безотзывный, единственное условие прописано! А где твой браслет? Как ты читать будешь?

— В кармане железяка, — хлопаю себя по груди. — Решил отдохнуть от непрерывного потока информации.

— Проверь! — настаивает она.

— Зачем? Я тебе верю, ты же не обманываешь. Да и раз сейчас не готово, не знаю, когда смогу подписать.

Закрывая за собой дверь, успеваю услышать брошенное в спину "Шмотьё своё забери, сука!".

И ведь зачем-то ей надо иметь со мной прямой контакт ещё какое-то время. При местном уровне техники иного логичного обоснования таким действиям в голову не приходит.

_______

— Александр Барласов достаточно редко бывал на людях за пределами Вавилона в последнее время, — ворчливо сообщает браслет в машине. — Куда ты намылился?

— Пока ехали, видел несколько интересных заведений. Хочу посетить для расширения кругозора.

— Не советую.

— Почему? Что он знал такого, чего я не вижу?

— Он понимал, что его голова начала представлять интерес для многих. Потому старательно избегал возможных контактов с любыми чистокровными начиная с пятого ранга.

— Пятёрка и выше могут меня прочесть так, что я даже не пойму?

— В потенциале да. И это моя версия на тему того, зачем жене с тобой ещё раз видеться. Ещё и за двадцать тысяч, которые она считает своими.

— Да, у неё явная инструкция извне. — Действительно очевидно.

— Теперь я тебя не понимаю, не хватает базы ваших отношений. Что имеешь ввиду?

— Был набор пожеланий какой-то третьей сторон...

— Ей по тебе? Спрашиваю, чтоб знать, что и в какую сторону искать и куда думать анализ.

— Ну и язык у тебя.

— Ты же понимаешь, что ещё надо. Ответишь?

— Отвечаю: да, ей по Барласову. За сегодняшнее утро этот пакет инструкций и согласований устаревает со скоростью звука. Ирина пытается сопоставлять старые команды и текущую обстановку, но действовать у неё получается хреново: ей не хватает вводных для анализа.

— Ещё ты хотел сказать, что она дура, — мстительно добавляет компьютер.

Интерпретируя мой логический посыл совсем неверно. Сказать или промолчать?

— Поясняй! — требует динамик машины. — Мне же надо учиться.

— Она далеко не дура. Просто слепые пятна личного