Я пожала плечами, не настаивая. Почему-то я была уверена, что он сам вернется к этой теме. Ему всегда требовалось время на определенные вопросы.

Уже через полчаса мы вновь были в машине, направляясь в сторону моря.

— Уж сейчас то ты скажешь, куда мы едем?

Ник молчал, явно о чем-то задумавшись.

— Город? Хотя бы город?

— Римини, — негромко уронил он в приглушенную темноту.

— Почему туда?

— Увидишь.

Я всплеснула руками, но настаивать не стала.

Буквально через час мы свернули влево, уходя от центральной дороги. И устремились в ночь через лес.

— То есть не в Римини, — тихо буркнула я.

На что водитель лишь усмехнулся.

— Знаешь, меня очень утомляет эта игра в загадки, — вдруг воскликнула.

— Разве? — подозрительно прищурился тот.

В ответ я лишь выдохнула.

И вскоре передо мной появился небольшой район, слабо освещенный уличными фонарями. Если это и был Римини, то самый его край.

Машина разко остановилась у громоздких ворот. Ник выскочил, все еще не заглушая мотор, и набрал на панели управления код. Через мгновение створки разъехались, впуская нас внутрь.

На территорию, практически сравнимую с владениями монастыря.

Хотя нет, конечно же намного меньше. Однако в темноте было сложно понять, где начиналось и заканчивалось это широкое поле.

Перед нами показался невысокий дом, стеклянные стены которого отражали яркие фары Рендж Ровера.

— Только не говори, что это твой, — удивленно разглядывала я двор, освещенный низкими уличными светильниками.

— И не скажу. Потому что не мой.

— А чей? — громко спросила, выходя из машины.

Было ветрено. Волосы практически сразу были запутаны воздушным порывом.

— Одного знакомого.

— Кого-то с церкви? — приподняла бровь, потихоньку замерзая.

— Нет, — улыбка была заметно даже в темноте, — Пришлось связаться с одним товарищем. Позволил пожить здесь по старой дружбе.

— То есть, — подытожила, — мы будем оставаться здесь пару дней, пока не отправимся в Неаполь?

Не дождавшись ответа, ноги сами вынесли меня на деревянную дорожку, выходящую к морю. Встречный ветер пробрал меня до кости, но я отчаянно шла к берегу, на ходу снимая кроссовки, словно в трансе.

Мне не важно было, насколько я приехала сюда и какая была температура воздуха. Важно лишь то, что я могу чувствовать себя свободной, хотя бы на это мгновение.

Все вопросы выветрились, и стали мимолетными. Я лишь желала, чтобы меня оставили здесь. Вот так, коленями на песке встречать восход. И последующий восход. И восход после него.

— Нравится? — чуть громче воскликнул Ник. Голос заглушался шумами ближайших волн.

Я не смогла ответить, а лишь ощущала горячие слезы в глазах, тут же сдуваемые холодом.

Почувствовала, как Ник сел рядом, внимательно вглядываясь в мое лицо. Пытаясь понять, что же сейчас происходило в моей голове.

— Софи, — чуть тише и мягче проронил он, беря меня за талию.

Я смогла лишь мельком увидеть его, когда кудри растрепались во все стороны, делая невозможным видеть что-либо вообще.

— А ведь ты прав, — голос срывался.

— В чем?

— Какая разница, попаду ли я в Рай или Ад, если я должна буду мучаться в обоих местах?

— Ты ведь в них не веришь, — скорее спросил, чем уточнил.

— Моя жизнь сейчас напоминает мне это. И кажется я уже попала в Ад…

Тяжело выдохнула, чтобы голос окончательно не сорвался.

— Я никогда не смогу накопить ту сумму, которую требует от меня агентство. Поэтому, какая разница?

— Разница в чем? — недобро прищурился. Было заметно, что он тоже замерзал. Но мое тело словно выключило термометр.

— В том, как я живу. Либо я становлюсь монахиней, закрывая себя от всего мира до конца своей жизни, либо возвращаюсь и отрабатываю то, что я обязана по контракту. Даже, если мне этого не хочется.

— Если жизнь сейчас, со мной, для тебя Ад, то что же дальше? Ты вернешься обратно? — пальцы сильно сжались на ребрах, явно с болью ожидая моего ответа.

Я грустно посмотрела на него.

— Нет, ты даже сейчас не со мной. Ты лишь прячешься ради меня. Как и я. Но как долго это будет продолжаться, Ник? Как долго?

Он молча встал, направляясь обратно.

Слезы застыли на щеках, пока чувство одиночество и отторженности возрастало.

— Ник! — закричала я во весь голос, заставив мужчину замереть и развернуться.

Он выглядел грозным. Суровым. Эти вопросы резали его сознание также, как и мое.

— Три дня, Софи. Ты подаришь мне эти три дня?

Я поднялась, направляясь к его фигуре. Пальцы на ногах давно превратились в льдины, и каждый шаг был словно по лезвию ножа.

Но что могла ответить ему, когда я уже приняла решение? Как могла я отказаться?

Я проследовала за ним в дом, лишь на ходу осознавая, насколько сильно я промерзла. Декабрьский воздух здесь был таким же безжалостным, как и в горах.

Обстановка приятно меня удивила. В ней прекрасно сочетались элементы дерева, искусственных и живых цветов, красиво обрамляющие листьями углы комнат, и элементы модерна.

Часть комнат выходила на улицу окнами в пол, и я была уверена, что в дневное время света было здесь в избытке.

— Да, мне нравится, — негромко ответила я на прозвучавший не так давно вопрос.

Неожиданно, моих ноздрей коснулся аромат хвои. И это были не просто нотки какого-то эфирного масл. А были настоящие, словно живые.

Пока я не услышала треск камина в зале, складывающий мой пазл.

Я мягко ступала по паркету, выйдя на звук. Мягкие угловые кресла, и довольно жесткий на вид диван со множеством темных подушек. Стены украшали многочисленные листья какого-то вьющегося растения, на вид явно настоящего.

И в центре, как на пьедестале, восседал камин из темного глянцевого камня, где уже догорал первый слой поленьев, поблескивающий яркими углями. Второй ряд как раз разгорался, а сверху красовалась искрящаяся ветка сосны.

Вот и аромат.

Я завороженно смотрела в огонь, теряя ощущение пространства и времени.

— Ты дрожишь, — услышала я голос, все еще не владея своим телом.

Я взглянула на Ника, стоявшего всего в нескольких шагах, с немым вопросом в глазах.