— Пару месяцев назад, — отозвался Филипп, но, увидев изумление собеседницы, добавил: — Мы с ней никогда не были так близки, как вы с вашей мамой. Вся ее жизнь вращалась вокруг меня, она старалась сделать так, чтобы я ни в чем не нуждался. Но для этого ей приходилось работать по пятнадцать часов в сутки. Я ее почти не знал тогда.

Однако Филипп понимал, что сейчас ничего не изменилось. Вздохнув, он подумал, что ему бы не помешало выпить пива. Прежде чем Франческа успела что-либо сказать, он поднял руку.

— Это было давно, я не живу с мамой уже почти двадцать лет. Мы уважаем друг друга, но она совсем не такая, как ваша. Она не пристает ко мне.

— А моя мама что, пристает, что ли?! — воскликнула гневно Франческа и тут же рассмеялась. — Хотя да, пожалуй. Но я не против, мне это нравится.

— А мне нравятся мои отношения с мамой. Нам обоим это подходит.

Бросив на Филиппа взгляд, полный недоверия, Франческа пожала плечами, словно сдаваясь.

— Ее жизнь сейчас изменилась в лучшую сторону?

— Да, намного. Я купил ей дом и машину, посылаю деньги. Ей не нужно больше работать, у нее есть друзья, и она ходит на свидания. Наконец-то она начала жить.

Франческа навострила уши.

— Вы купили ей дом?

Мужчина застонал, поняв, что открыл для собеседницы новую интересную страницу своей жизни.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь еще?

— Хорошо. Расскажите мне, почему вы пошли в армию.

— Потому что у меня не было родителей, которые могли бы мне помешать, и шанса найти приличную работу, потому что никто особо не следил за моим образованием.

— Как долго вы прослужили?

— Восемь лет.

Ужин прошел незаметно для него самого — пора было заканчивать вечер в компании девушки, обществом которой он наслаждался против своей воли. Филипп поднялся.

— Пора возвращаться в номер.

Франческа посмотрела на него такими печальными глазами, что он ощутил себя так, точно ударил щенка. Однако вместо того, чтобы подчиниться, девушка сложила руки и упрямо посмотрела на него.

— Я остаюсь на десерт.

— Вы можете лечь со мной, — радостно сказала Франческа, пока Филипп укладывал на полу одеяло, простыню и подушки из своего номера.

Он даже не взглянул на нее — с того момента, как девушка настояла на десерте, он снова начал ее игнорировать, обходясь междометиями и малозначащими фразами. Во время беседы за ужином он расслабился и открылся своей собеседнице — не то чтобы очень, но все же. Этим вечером он был обычным человеком, наслаждающимся беседой с красивой дамой — а порой в его взгляде Франческа ловила откровенное желание. Но вот все завершилось, и он снова спрятался за барьер отчужденности. И смотрит на нее так, точно хочет убить.

— Почему бы вам не отправиться спать?! — прорычал он. — Завтра будет долгий день.

— Я не устала.

— Почитайте книгу.

Интересно, что нужно сделать, чтобы заставить его забыть о своих дурацких правилах и обращаться с ней как с женщиной?

— Я переоденусь в пижаму в ванной, да?

— Да!

— Хорошо, я недолго. Не скучайте без меня.

Франческа быстро натянула большую футболку, в которой спала, умылась и почистила зубы, все это время думая, хватит ли у нее смелости, чтобы начать сеанс соблазнения. Невероятно — неужели у нее в голове сейчас крутятся подобные мысли? Смерть Пиеты внезапно открыла ей глаза — Франческа поняла, как коротка и хрупка порой жизнь человека. Опасности, с которыми пришлось столкнуться на острове, лишь подтвердили это умозаключение. Все те годы, что она провела в учебе, отказываясь от любви, которая могла бы отвлечь ее от цели… Они отняли у нее возможность что-то чувствовать, а не просто существовать.

Филипп не походил ни на одного из тех скучных — хотя и обеспеченных — холостяков, которых приводили домой родители в тщетных надеждах на то, что их дочь образумится и выйдет замуж. Единственное, что объединяло его с ними, — это деньги. Кроме того, Франческа не хотела, чтобы ее постоянно опекали. Мать вышла замуж совсем юной и была вынуждена жить жизнью светской львицы, у которой самая большая проблема — найти наряд под цвет лака на ногтях. Франческа хотела от жизни большего. Ей хотелось походить на братьев и Маттео. Разумеется, и им предписывалось жениться и растить детей, но в гораздо более старшем возрасте. Сначала их ожидала фантастическая карьера, а ей вменялось в обязанность восхищаться карьерой мужа, зависеть от него во всем. Разумеется, девушке хотелось самой выковать свой успех, а единственным способом было — учиться, чтобы получить самые блестящие результаты, и тогда у родителей не осталось бы выбора, кроме как принять ее притязания всерьез.

Она преуспела в своих расчетах. После слез и многочисленных схваток с родными с ее желаниями стали считаться. Однако родители не перестали зазывать в дом богатых женихов — но теперь они скорее надеялись на замужество дочери, нежели требовали его. Франческа же была неумолима — еще два года, и она сможет сдать экзамены и стать квалифицированным юристом, а потом набраться опыта для карьеры. Лишь потом можно думать о замужестве, зная, что, кого бы ты ни выбрал, твоя независимость не будет у тебя отобрана, а брак будет равным. Однако она никак не ожидала вот такого внезапного пробуждения — как и отчаянного желания заслужить симпатию мужчины, желания, лишенного всякой логики. Франческа и не искала логики на сей раз. Единственное, чего ей хотелось, — понять этого человека, ощутить то, чего прежде ей не приходилось испытывать по отношению к кому бы то ни было. Филипп был не из тех, кто ослепляет женщину своей заботой, — сильный и добрый, он все же никогда не стал бы обращаться с ней как с ребенком. И ему не нужны отношения. Если что-то между ними и произойдет, это будет не более чем интрижка — многообещающая и богатая в эмоциональном плане, — которая не помешает ни ему, ни ей в карьерных притязаниях.

Вот только, уныло подумала девушка, это очень большое «если». Не знает она, как соблазнить мужчину — не говоря уже о том, что мужчина этот чрезвычайно упрям и не хочет поддаваться на провокации! Вроде в ход обычно идет красивое белье. У нее есть пара милых трусиков, но их сложно назвать сексуальными. У нее есть лишь она сама.

Войдя в комнату, Франческа обнаружила Филиппа стоящим на коленях перед своей огромной сумкой. Быстро взглянув на нее, он что-то пробормотал, а потом, вытащив туалетные принадлежности, произнес:

— Я пойду в душ.

Спустя минуту раздался щелчок замка на двери ванной.

Франческа вздохнула и выключила все лампы, кроме тех, что стояли возле кровати, — комната вмиг погрузилась в приятный полумрак. Сев на кровать, девушка приняла, как ей показалось, соблазнительную позу. Однако тут же почувствовала себя дурочкой — попробовала еще раз с тем же результатом. Безуспешно прокрутившись на кровати несколько минут, она села, вытянув ноги и скрестив лодыжки, откинув голову на спинку кровати. Ожидая Филиппа, она уже начала сомневаться в своих инстинктах. Может, она тотально ошиблась? Может, его взгляды, переполненные желанием, ей почудились? Может, это просто игры разума?