— Ужас какой! — воскликнула Лола. — Его жеубить могли! Перришон, как тебе не стыдно?

— Ср-рамота! — откликнулся попугай.

— Не то слово! — охотно согласилсяводитель. — Раиса говорит, уж не помнит, что мужу плела, наврала, чтопопугая на помойке нашла, дескать, выбросил кто-то прямо в клетке. А онапожалела, и вот теперь он чушь всякую несет. Самое место, говорит, ему напомойке!

Лола возмутилась и хотела сказать, что это неизвестной Раисеместо на помойке, а попугай правду говорит, но тут же опомнилась и промолчала.

— Ну взял я попугая, вспомнил, куда вас отвозил, а ужконсьержка сказала, что вроде у вас попугай был…

— Спр-раведливость востор-ржествова-ла! — заоралпопугай с буфета.

— Спасибо, спасибо вам большое! — воскликнулаЛола. — Мы вам так благодарны!

— Ни-ни! — водитель совершенно правильно понялЛолины намерения. — Не нужно мне никаких денег! Если бы я сразу его к вамотвез, я бы с Раисой не поссорился!

— Пр-равильно! — поддакнул попугай.

— Слушай, ты лучше не встревай! — нахмуриласьЛола. — Мог бы и промолчать насчет Раи с Гришей, кто тебя за язык тянул?

Попугай поглядел удивленно и сделал вид, что не расслышал.

— Ну раз вы от денег отказываетесь, может, тогда хотябы пообедаете? — осенило Лолу. — Раз вы теперь с Раей в ссоре, такнебось на сухомятке перебиваетесь?

На кухне так упоительно пахло борщом и котлетами, чтоводитель отмяк душой и согласился на обед.

Маркиз вернулся домой голодный и злой, потому что «девяток»цвета «коррида» оказалось в городе великое множество, а тех, в чьем номеревстречаются подряд две девятки, конечно, меньше, но все равно достаточноеколичество, и проверить их всех на предмет наличия попугая в ближайшее время непредставлялось возможным.

Он открыл дверь своим ключом, и каково же было егоудивление, когда на кухне он обнаружил совершенно незнакомого мужика,по-хозяйски расположившегося на его месте. Мужик хлебал борщ большой ложкой,заедая его огромным куском хлеба с маслом, причем масло было намазанонеприлично толстым слоем.

— Здрассте! — сдержанно приветствовал Леню мужик,слегка приподнявшись на стуле.

— Кушайте, Гриша, кушайте, не стесняйтесь, — тутже встряла Лола, она была очень оживлена и летала по кухне как заведенная.

— Ленечка! — крикнула она. — Это Гриша, онпринес нашего попугая. Есть еще на свете добрые люди!

Она мигом убрала пустую тарелку от борща и подсунулаГригорию другую, с двумя котлетами и горкой пюре. Пюре напоминало индонезийскийвулкан Кракатау, и растопленное масло стекало по бокам, как потоки раскаленнойлавы. Григорий взялся за дело споро и мигом расправился с двумя котлетами, иЛола тут же подсунула ему третью. Леня сглотнул голодную слюну и обиженноподумал, что ему Лолка никогда не разрешает съесть сразу три котлеты, онаговорит, что это излишество. И вообще, он с утра пораньше бегал как савраска впоисках попугая, а вся благодарность досталась этому Самому Григорию. Ишь, какЛолка умильно на него смотрит!

Настроение немного поднял попугай. Он спикировал с буфетапрямо Лене на плечо, легонько тюкнул его клювом и пробормотал ласково:

— Хор-роший, хор-роший Мар-ркиз! Р-ра-дость какая!

— Перенька! — растрогался Леня. — Дорогой!Орешков Переньке!

Григорий в это время пил крепкий чай, да еще Лолка отрезалаему приличный кусок домашней ватрушки. Леня с грустью подумал, что его в этомдоме кормят почти всегда полуфабрикатами, а для какого-то постороннего мужикаЛолка так расстаралась. Не в силах глядеть на такое безобразие, он удалился вванную с попугаем на плече, как Робинзон Крузо.

Григорий допил чай и откланялся. Лола, посмеиваясь,рассказала Лене про Гришу и Раю в кресле.

— Ну ты даешь, Перришон! — удивился Леня. —Этак и шею свернуть могли в сердцах!

Он тоже плотно пообедал и подобрел.

— Ну какие же все-таки милые попадаются люди в нашемгороде! — шумно восхищалась Лола. — Ведь он мог просто бросить клеткугде-нибудь… Кстати, я не сомневалась, что Перришон найдется. И вовсе незачембыло пороть горячку и обращаться в ГИБДД.

— Ты уж молчи! Если бы ты не оставила клетку в машине…

— Р-растяпа! — поддакнул попугай.

Перришон нашелся весьма кстати, потому что вечером позвонилаАглая Михайловна и велела завтра приносить попугая на съемки.

— Неужели все-таки нашли актрис на роль двухпятидесятилетних теток? — удивилась Лола. — Вы же говорили, что сэтим большие проблемы…

— Не говори, дорогая, — вздохнула Аглая, уж такиепроблемы, что не приведи господи! Но, кажется, мы их успешно преодолели.Режиссер наш, Олег Бруствер, обладает даром убеждения, но и то, я тебе скажу,уговорил только двух… — Она назвала фамилии.

— Ой! — вскрикнула Лола. — Я еще в детскийсад ходила, в старшую группу. А они уже…

— Это я в детский сад ходила, а ты тогда еще вообще неродилась! — буркнула Аглая. —И они тогда уже снимались. Но чтоделать, раз никого помоложе не найти!

— Но вы же говорили, что по сценарию героини ведутвесьма активный образ жизни бегают за автобусом, сражаются с бандитами, ползаютв подземелье, чуть ли не с парашютом прыгают!

— Бегать, прыгать и ползать будут каскадеры, —заявила Аглая, — снимут их со спины, так что зрители и не заподозрят. Анаши старушки будут в основном на кухне сидеть, чай пить и разговаривать. Такчто завтра к одиннадцати утра, будь добра, приноси свою птичку.

На прощание Лола осторожно поинтересовалась, как там дела субийством и не отразится ли это на работе телестудии.

— Ну что делать, — вздохнула Аглая, — неможет же работа останавливаться. Этот Волкоедов, честно сказать, так всемнадоел своим склочничеством, что без него только лучше станет, спокойнее. Нашегопродюсера Животовского, конечно, жалко, но режиссер уже другого нашел.

— Только после вас, дорогая! — дородная дама снеестественным румянцем во всю щеку остановилась в дверях павильона, пропускаявперед худощавую брюнетку. — Я всегда уважаю возраст!

— Марго, милочка, — брюнетка оскалилась, изображаялучезарную улыбку, — кстати, о возрасте.., кажется, у вас неприятности?

— О чем это вы, Нинель?

— Ну как же, говорят, отменяют бесплатный проезд дляпенсионеров в общественном транспорте?

— Слава богу, я не пользуюсь общественнымтранспортом! — румянец на щеках Марго стал еще ярче. — Я за рулем.Кстати, если хотите, подвезу вас до дома престарелых. Вы ведь, кажется, тамживете?

— Девочки, девочки, опять вы принялись застарое? — прервал назревающую перепалку режиссер, пузатый коротышка скустистыми бровями и гордо торчащей кверху бородкой— Сколько вас помню, всевремя цапаетесь.., еще в шестьдесят втором…