— Не всерьез? — насмешливо повториткапитан. — Вы так считаете?

Он достал из кармана пиджака фотографию и протянул ее Лоле.

Лола в ужасе уставилась на крупный снимок. На грязномбетонном полу в жалкой и неестественной позе лежал крупный мужчина в мятомсером плаще. Не было никаких сомнений в том, что этот мужчина мертв.

В нем трудно было узнать известного писателя Волкоедова. Впервую очередь из-за того, как выглядело его лицо.

Это лицо было залито кровью, но не это самое главное, и неиз-за этого у Лолы неожиданно пересохло во рту и сердце бешено забилось вкаком-то совершенно неподходящем месте.

Дело в том, что у писателя Волкоедова не было глаз.

Они были выцарапаны, и на их месте темнели отвратительныекровавые провалы.

— Не всерьез? — повторил капитан Хвощ, но на этотраз в его голосе не было насмешки. — А по-моему, все это очень дажесерьезно!

— Это она, это она! — истерично завизжалабелобрысая девица, выскочив из-за спины капитана. Она подскочила к Лоле исхватила ее за руку, уставившись на удлиненные, ухоженные ногти. —Маникюра, сказала, своего не пожалею, а глаза выцарапаю!

Капитан Хвощ поморщился, взял белобрысую за плечо и отвел всторону. Затем он повернулся к Лоле и потребовал:

— Ваши документы!

Лола трясущимися руками протянула милиционеру свой паспорт.Капитан уселся за свободный стол, расчистил место, сдвинув в сторону стопкибумаг и грязную кружку с густыми потеками кофейной гущи на стенках, и началзаполнять какую-то бумагу.

Перришон неожиданно запрокинул голову и гаркнул во все своепопугайское горло:

— Тр-ревога! Дежур-рная бр-ригада, на выезд сор-ружием!

Милиционер вскочил из-за стола, схватился за кобуру, но тутдо него дошло, что тревога ложная, он вытаращил глаза и погрозил попугаюкулаком:

— Это что за шуточки?

Попугай склонил голову набок и проникновенно произнес:

— Дур-рак мусор-р, кр-руглый дур-рак! Капитан выпучилглаза и заорал:

— Это еще что за гадство? Я тебя за оскорбление приисполнении в «обезьянник» засажу! Посидишь ночку, научишься органы уважать!

Тут вдруг подала голос молчавшая до сих пор АглаяМихайловна:

— Капитан, ну что вы! Разве можно попугая — в«обезьянник»? Он там такого нахватается, а ему у нас играть! И вообще, он жепросто птица, он не отвечает за свои слова! Он вообще не думает, что говорит!Капитан, вы любите телевидение? Вы же не хотите сорвать съемки?

— При чем здесь, блин, попугай? — Милиционер всене мог успокоиться, его глаза горели недобрым блеском.

— Он не просто попугай, — не сдаваласьАглая, — он артист, он наш сотрудник. У него, как у всякого артиста,тонкая, ранимая душа…

— А если сотрудник, то должен отвечать по всейстрогости закона! — проговорил капитан, постепенно успокаиваясь.

— Пр-рошу пр-рощения! — прохрипел попугай,покаянно опустив голову.

— Во, блин, дает! — восхитилсякапитан. —Артист! А вы говорите — птица!

Он снова сел за стол и продолжил заполнять свою бумагу.

«Небось за попугая Аглая вступилась, обиженно подумалаЛола, — потому что он ей в сериале нужен, а я ей никто!»

Капитан тем временем переписал Полины паспортные данные иприступил к вопросам.

— Насколько близко вы знали потерпевшего?

— Кого? — переспросила Лола, которая от волненияплохо соображала.

— Потерпевшего, — раздраженно повторилкапитан, — убитого. Фотографию которого я вам показывал.

Вспомнив ужасное лицо на снимке, Лола вздрогнула и поспешнопроговорила:

— Я его вообще не знала.

— Нехорошо! задушевно проговорил милиционер. —Очень нехорошо!

— Пер-ренька хор-роший! Хор-роший! подал голос попугай,услышав знакомое слово.

— Попрошу соблюдать тишину! — не поворачиваясь кпопугаю, прикрикнул капитан Хвощ.

Попутай испуганно замолчал, выразительно хлопая круглымиглазами.

— Что нехорошо? — спросила Лола.

— Только что вы под давлением фактов показали, чтовчера у вас был конфликт с потерпевшим, а теперь утверждаете, что вы его вообщене знали! Это вас очень плохо характеризует…

— Да что вы меня запутываете! — от волнения Лолаповысила голос. — Я его не знала, вчера первый раз встретила в коридоре,первый и последний…

— Вот именно — последний, — мрачно повторил заЛолой милиционер, — и незачем повышать на меня голос.

— Я не повышаю… — Лола чуть не плакала.

— Повышаете. И объясните мне, как это получилось — вывстретили потерпевшего, по вашим словам, первый раз в жизни, и у вас с ним тутже произошел конфликт?

— Бр-ред! — не удержался Перришон.

— Вот именно! — капитан впервые согласился спопугаем.

— Он.., потерпевший.., очень грубо разговаривал сдевушкой, сотрудницей телестудии. Она была очень расстроена.., ну я за неепросто вступилась! Нельзя же, в конце концов…

— Какая девушка? Как фамилия? — Милиционер поднялна Лолу недоверчивый взгляд.

В это время дверь комнаты резко распахнулась, и в офисвлетела вчерашняя голубоглазая девчушка Танечка, бессловесная жертва покойногоАлексея Кирилловича Волкоедова.

Но как она изменилась!

Голубые глазки метали громы и молнии, на круглом кукольномличике горел гневный румянец, Танечка, кажется, стала даже выше ростом.

— Отпустите ее! Отпустите ее немедленно! —закричала она на капитана Хвоща, замахиваясь на него маленькими твердымикулачками. — Сейчас же отпустите! Она ни в чем не виновата!

— Это еще кто? — удивленно уставился на Танечкумилиционер.

— Вы спрашивали, за какую девушку я вступилась, —проговорила Лола, взяв себя в руки, — вот за эту. Это на нее безобразнокричал потерпевший.

— Да! — взвизгнула Танечка. — Он меня довелдо истерики! Он хам! Он ужасный хам! А она вступилась за меня, не дала меня вобиду! И я тоже не отдам вам ее на растерзание!

С этими словами Танечка встала перед Лолой, заслоняя ее отгрозного капитана своим тщедушным телом.

— Да никто и не собирается ее.., терзать! пробормоталХвощ, растерянно глядя на неожиданную Лолину защитницу. — Ворвалась тут,понимаешь.., а до истерики вас довести, как я погляжу, ничего не стоит! Это чтоже —? каждого придется убивать?

— Никого она не убивала! И арестовать ее я вам недам! — трагическим голосом выкрикнула смелая девчушка, гордо вскинувголову, как Галилео Галилей перед инквизиторами.