– Ладно, – кивнул он. – После вечерней службы поедем.

* * *

В этот вечер отец Василий управился с делами намного позже обычного. Понимая, что заставлять Олюшку волноваться нельзя, он позвонил жене, убедил ее в том, что на этот раз ему предстоит обычный визит к обычному прихожанину по самому банальному духовному вопросу, посадил Саньку в машину и отправился говорить с Романом.

Они приехали на знакомую пыльную улочку, к знакомому бетонному забору, и отец Василий нажал кнопку звонка.

– Кто там? – не открывая дверей, спросил охранник, и над их головами тут же включился свет.

Отец Василий прищурился и поднял глаза вверх. Прямо под зарешеченной лампой угадывался маленький объектив камеры слежения. «Раньше не было», – констатировал священник.

– Отец Василий с другом к Роману Григорьевичу по личному вопросу, – отозвался он.

– Щас, подождите, я спрошу, – хмуро сказали из-за калитки.

Охранник отошел и через пару минут вернулся.

– Роман Григорьевич спросил, что вам надо, – сообщил он.

Отец Василий и Санька переглянулись. Конечно, Рома поступал невежливо, но вопрос был задан по существу.

– Скажите, зять к нему пришел, – внезапно выпалил Санька.

Священник выразительно глянул на лейтенанта в отставке и покрутил пальцем у виска.

– Зять? – удивились из-за калитки. – Ла-адно, передам.

И снова потянулись минуты ожидания. Священник и Санька переминались с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывали по сторонам, но когда калитка все-таки распахнулась, оказались к этому совершенно не готовы.

– Проходите, – вежливо пригласил их мордоворот и предупредительно отошел в сторону, освобождая проход.

Санька победно глянул на попа: мол, а ты меня за дурака держишь!

Они торжественно продефилировали мимо слегка удивленного охранника, взошли на крыльцо и через несколько секунд оказались в гостиной, той самой, в которой отец Василий не так давно выяснял отношения с хозяином дома.

– Ну-ка, ну-ка! – раздалось от дверей. – Кто тут такой борзый? Неужто и впрямь ты, мусор, ко мне пришел?

Роман вошел в комнату: бледный, но уверенный в себе и отнюдь не благодушно настроенный.

– Я слышал, тебя со службы поперли… – усмехнулся он.

– Я сам рапорт подал, – залился краской Санька.

– Ах, ну да, конечно… А потом даже в Смирновке на работу не взяли.

Священник хмыкнул: для рядового местечкового мафиози Роман Григорьевич был совсем неплохо информирован.

– Я бы тебя, конечно, на работу взял, – продолжил свой монолог Якубов. – Дворником там, газоны постричь, дорожки подмести, но уж очень ты любишь на чужое руки протягивать.

– Я не… – возмущенно начал Санька.

– Молчи! – оборвал его Роман. – Раз уж ты имел наглость припереться, так выслушай все, что я пожелаю высказать!

«А грамотная у него речь, – не мог не отметить священник. – Немного замусоренная, но с претензией!»

– Если ты, мусор, думаешь, – прошелся Роман по комнате, – что я свою дочку для такого, как ты, растил, то ты просто дурак. Болван. В общем, мент.

Санька сглотнул.

– Ах да! – внезапно хохотнул Роман. – Ты ведь даже в ментовке удержаться не смог! Как я забыл? Тебя даже менты за человека не признали!

– К чему это вы клоните? – агрессивно поинтересовался Санька и тут же получил от батюшки тычок пальцем в бок – мол, не выступай.

– А к тому, чтобы ты реально на вещи посмотрел, – остановился прямо перед потенциальным зятем Роман. – Ре-аль-но. Ты кто?

– Я? – оторопел Санька.

– Да, ты. Вот ответь мне на простой такой вопросик: кто… ты… есть… по жизни?..

Роман Григорьевич произносил все это с чувством, с расстановкой и явно получал невероятное удовольствие.

«Так вот зачем ты нас впустил, – догадался отец Василий. – Покуражиться хочешь! Гордыню свою бандитскую потешить! Ну, я тебе сейчас задам!»

Он мог умерить это сладострастное самолюбование господина Якубова одной фразой и теперь только подбирал момент, чтобы…

На груди у Романа заалело малюсенькое пятнышко. Идеально круглое, аккуратное…

Отец Василий бросился вперед, но понял, что Санька опережает, и просто рухнул на пол. Рядом.

Охнуло и со звоном рассыпалось по паркетному полу оконное стекло, что-то заорал на улице охранник, а Санька, шипя от боли в простреленной несколько дней назад руке, с упорством знающего, что делает, паука уже тащил Якубова за диван. Священник стремительно откатился к стене.

Стекло охнуло еще раз, и на этот раз осколки щедро посыпали сверху и священника тоже.

– Вон он! – заорали на улице. – Мастак, прикрой! Я пошел!

Раздались еще два шлепка подряд, уже без звона стекла, и от шикарного дивана полетели белесые клочья шикарной обивки. «Это уже от бессилия! – понял отец Василий. – Ну, Рома! Ну, ты кому-то и мешаешь!»

И в этот момент все у него сложилось одно к одному: странная проблема с Сережей, совершенно дебильное, необъяснимое похищение Катерины, а когда все это провалилось – покушение… Роман Григорьевич точно кому-то мешал. И очень сильно.

Быстро и осторожно выглянувший из-за двери охранник, щелкнув выключателем, погасил свет и только потом на четвереньках пробрался за диван.

– Роман Григорьевич, вы как, живы?

– Твоими, блин, молитвами! – зло откликнулся Роман.

– Не ранены?

– Вроде нет… Да отпусти ты меня! Отпусти, кому сказал! Все на улицу! Взять мне его! Живым взять!

– Пацаны уже его погнали. Скоро возьмут.

– Кто?!

– Мастак, Жося и Лейбл с Мотей тоже…

Священник сел на скользкий паркетный пол и тихо позвал лейтенанта:

– Санька, ты как?

– Нормально, батюшка, – быстро переполз к нему Санька. – Видели, что это было?

– Импортная штучка, – кивнул отец Василий. – Бешеные деньги стоит.

– Ага, – согласился Санька. – Нам про такое только на лекциях рассказывали, даже в руках подержать не пришлось.

Он еще не успокоился и дышал часто и неровно.

– Эй ты! РУБОП! – тихо окликнул Саньку из-за дивана Роман. – Как ты понял, что будут стрелять?

– Лазерный прицел, – отозвался Санька. – Знаешь такое, Роман? Как на детской игрушке… Ты лучше скажи, сколько у тебя людей в доме осталось?

– А что? – в голосе Якубова звучала смесь раздражения и растерянности.

– А то, что, пока твои четверо бойцов в сафари со снайпером играют, нас тут перещелкают, как тараканов на кухне.