— Бывает…

Мирослава вытерла руки бумажной салфеткой, выбросила ее в сетчатую голубую урну и подошла ближе к фонтану.

Взлетающие ввысь струи воды казались молочными, а брызги, падающие вниз, переливались всеми цветами радуги. По краю чаши, выложенной разноцветной плиткой, важно ходили голуби.

— Ну что, Семен, пожалуй, нам пора в «Маргаритку».

Семен, разнежившийся на осеннем солнышке и сидевший на лавочке, вытянув длинные ноги, тотчас поднялся.

— А «Маргаритка» — приличное кафе? — спросила Мирослава, когда они выехали на шоссе.

— Да, вполне.

— У меня там деловая встреча, заодно и пообедаем.

Шофер согласно кивнул.

Они подъехали без десяти двенадцать.

Карелин уже стоял на крыльце и крутил в руках брелок с ключами.

— Надеюсь, я не опоздала? — спросила Мирослава, подходя к нему.

— Нет, это я освободился раньше. Вы на машине?

— Да, Трофимов-младший выделил мне машину с водителем. Вы не будете возражать, если я усажу Семена где-нибудь в уголке и накормлю.

Максим молча кивнул.

Они вошли в кафе. Мирослава усадила водителя за столик у колонны, а сама расположилась у окна с Максимом.

Народу почти не было.

Максим, как и Семен, заказал рагу из баранины и картофельную запеканку, а на десерт булочки с корицей. Мирослава обошлась овощным салатом и яблочным пирогом.

Карелин молча пододвинул к ней листок бумаги. На нем было все, о чем она просила.

— Спасибо.

— Я могу спросить, зачем вам понадобился Ладашинский Илья?

— Можете спросить. С его бывшей женой Раей когда-то встречался Олег, потом они расстались. Но, встретив Раису, Олег вспомнил прошлое…

— Понятно. Но Илья, они развелись с Раисой. А у Ладашинского компьютерный бизнес. В криминале не был замечен…

— Спасибо. Буду иметь в виду.

Мирослава замолчала, а потом все-таки спросила:

— Вы не думаете, что Ладашинские расстались из-за Коршунова?

— В смысле?!

— Ну, я думаю, что большинству мужчин не очень приятно узнавать, что жена в пору юности была стриптизершей в не вполне приличном месте.

Карелин в ответ только хмыкнул, а потом спросил:

— Вы настроены встретиться с ним?

— Пока нет. Вы ведь не советуете?

— Вам видней. Но, по-моему, Илья и Раиса тут ни при чем.

— Скорее всего.

— Вы узнали что-то новое? — безразличным тоном спросил Карелин.

Но Мирослава догадывалась, что на самом деле опера очень волнует любая новая информация, пусть и по приостановленному делу.

— Пока ничего особенного. Так, общие сведения. Беседовала с соседями Коршунова и с его другом Павлом Семакиным.

— А с Виталием Ромашовым вы где собираетесь беседовать?

— Пока не решила. А вы что посоветуете?

— Думаю, лучше вечером подъехать к нему домой. Он живет один. Квартира ему досталась от тетки. На работе вам с ним побеседовать не удастся…

— И кем же у нас работает Виталий Ромашов?

— Бухгалтером в строительной фирме. Собственного кабинета у него нет.

— Понятно… Честно говоря, не думала, что он бухгалтер…

— Ну, почему же. Кстати, он один из всей троицы своих друзей прилично зарабатывает.

Подошел официант, и Мирослава полезла за деньгами.

— Нет, уж, — возмутился Максим, — я же вас сюда пригласил.

— У нас деловое свидание, и мои расходы оплачивает клиент. Максим, ну же!

Он нехотя уступил, не сомневаясь в том, что Волгина хорошо осведомлена о заработках оперативников… Они посидели еще несколько минут, разговаривая ни о чем…

— А вы давно работаете детективом? — спросил Максим.

— Да как вам сказать. Не так, чтобы… После юридического год проработала следователем. Но субординация и прочее — не для меня. Вот я и подалась в свободное плавание.

— Не жалеете?

— Нет.

— А я бы так не смог.

— Как?

— Ну, когда за спиной никого нет. И корочки отсутствуют.

Мирослава рассмеялась.

— Поначалу, конечно, нелегко, но потом быстро привыкаешь. К тому же я сотрудничаю с органами, и у меня есть друзья, знакомые…

— Понимаю. — Он взмахнул длинными густыми ресницами, от которых не отказалась бы любая красавица.

— Макс Фактор…

— Что?! — Брови Максима взлетели вверх.

— Ресницы у вас шикарные, засмотрелась, — улыбнулась Мирослава.

Карелин смутился, щеки его вспыхнули, а глаза потупились. Но когда его ресницы снова взлетели вверх, Мирослава увидела, что глаза оперативника сияют.

В общественном сознании почему-то укоренилась мысль, что женщины любят ушами. На самом деле мужской слух впитывает добрые слова быстрее губки.

— Я так благодарна вам, что вы мне помогаете.

— Но вы мне тоже в какой-то мере помогаете, — отозвался он с искренней улыбкой.

Расстались они добрыми друзьями, вполне довольные друг другом.

Мирослава решила не терять время и навестить Митрохину и Шаповалову, адреса которых дал ей Рябинкин. Она позвонила обеим по телефону.

Телефон Людмилы оказался выключенным, а Анна отозвалась и согласилась поговорить с детективом.

Жила Шаповалова в элитном районе в недавно построенном доме. Консьержка, прежде чем пропустить Мирославу, позвонила в квартиру и, получив от хозяйки разрешение, сказала:

— Проходите.

Поднявшись по лестнице, выстланной ковром, Мирослава собралась нажать на звонок, но не успела, дверь распахнулась. На пороге стояла крашеная блондинка, можно даже сказать, классическая блондинка…

Она распахнула голубые глаза и спросила:

— Так это вы детектив?

— Я. — Мирослава достала и показала свое удостоверение.

— А, — отмахнулась Шаповалова, — проходите.

Мирослава сбросила в прихожей туфли по старой привычке, да и не хотелось топтать белоснежный ковер в коридоре. Хозяйка провела ее в гостиную, которая поражала дороговизной отделки и мебели, но была какой-то ненастоящей, а кукольной…

Анна усадила гостью на диван и спросила:

— Хотите кофе?

— Если можно, чай.

— Чай, так чай. — Блондинка позвонила в колокольчик, и через миг в комнату вплыла осанистая матрона в черном платье, белом фартуке и с кружевной наколкой в волосах.