- Не командуй, Орлов, - психует, возвращая мне футболку, как бумеранг. - “Мы не в офисе”.

- Мы не в офисе, это точно, - запускаю в неё футболкой, скомкав её поплотнее. - Если бы ты себя так в офисе вела, я бы тебя уволил на хрен. Надевай!

- А что, твои тёлки тебе не перечат? - терзает футболку, одеваясь и доставая из-под неё волосы. - Только в рот смотрят?

Моя футболка на нее садится, как на вешалку, а по длине, как уверенное платье до середины бедра. Тянет улыбнуться, но я теряю терпение.

- У моих тёлок обычно рот занят. - Поднимаю с пола бейсболку.

Подойдя, опускаю ей на голову, чтобы не спалила свой конопатый нос. Смотрит на меня, сверкая глазами и задрав подбородок.

Да, мать твою.

Сдавив ладонями затылок, ныряю под бейсболку и сгребаю припухшие губы своими. Проглатываю возмущенный писк, тараня её рот языком. Оттянув нижнюю губу, выпускаю, заглянув в ошарашенное лицо.

Вот так лучше.

- Идем. - Хватаю за локоть, таща её к двери.

- Вот, держите. Почистил и выпотрошил. Обжарить на сковородке, и будет вам счастье.

- Ооо… спасибо большое. - С благодарностью забираю у Орлова-старшего пакет, из которого богато тянет рекой и рыбой.

- На здоровье, - кивает он.

Заглядывая в хитроватые глаза мужчины, понукаю свою Тыковку, тряхнув за плечо:

- Скажи спасибо…

Мы накормленные и выгуляные настолько, что в простое “спасибо” вся моя благодарность не влезет. Заходящее солнце покрасило все вокруг розовым. Здесь так хорошо пахнет, что хочется закрыть глаза и просто дышать, ни о чём не думая.

- Спасибо… - лепечет Тоня, накручивая на палец свой хвост. 

Она усталая и чумазая. Несмотря на то, что пол дня провела в бассейне, а вторую - у стола с едой, не давая никому покоя. Но мне кажется, родителям Орлова это было по кайфу. 

- Заезжайте ещё, - кивает мужчина, сдвигая со лба потёртую панамку и почёсывая вспотевший лоб.

За время, проведённое на его даче, мне показалось, что кроме рыбалки и ковыряния в земле ему уже давно ничего не интересно. В том смысле, что он будто всю жизнь ждал, когда выйдет на пенсию и займётся тем, о чем всю жизнь мечтал. Отец Орлова значительно старше его матери. Я думаю, разница в возрасте у них не меньше десяти лет. А когда мать и сын появляются на дорожке, тихо переговариваясь, я напрягаюсь и прячу глаза.

Он переоделся в до невозможности застиранные, линялые и потёртые джинсы. И свежую футболку. Наконец-то! Чёрт с ней, с футболкой. От вида этих джинсов на его бедрах у меня от мозгов отливает кровь, а в них и так кисель и сумятица.

Как меня угораздило, а?

Телефон в кармане моей олимпийки вибрирует протяжнным настойчивым звонком второй раз. 

Это Марк.

И я не беру трубку, потому что не могу разговаривать с ним, пока вокруг столько народа. От него два дня ни слуху, ни духу, и он не взял от меня трубку вчера, когда я сама ему позвонила. Если это такой урок, то мне он не понравился. Но я не в состоянии разговаривать с ним сейчас.

Прохладный взгляд Валентины Васильевны Орловой вскользь касается моего лица, от чего оно каменеет и пылает. Ей не составило труда сложить два плюс два, когда  Орлов вернул меня из бани. Растрепанную и, блин, использованную, хоть он и выставил ситуацию таким образом, будто мои искусанные губы и следы от щетины на моей шее - результат того, что мы искали для меня подходящую футболку, дабы я не сгорела на солнце, как спичка.

В семье Орлова с ним никто не спорит. Никто ничему его не учит и не ставит под сомнения его слова. По крайней мере вслух. Но я не сомневаюсь в том, что теперь его мать считает меня местной проституткой, потому что матери всегда на стороне своих сыновей, даже если те во всем виноваты! 

- Готовы? - спрашивает он, останавливаясь рядом и заглядывая в моё лицо.

Его голос в окружающей нас тишине обнимает меня со всех сторон. Смотрю в его глаза, качнув головой. Он пристально смотрит в мои, а его рука взмывает вверх, будто собирается заправить мне за ухо волосы, но, опомнившись, ныряет в его карман.

- Спасибо за приглашение, - повторяю, наверное, пятый раз, посмотрев на его мать и пытаясь сгладить неправильно о себе мнение.

Неправильное, как же…

Она натянуто улыбается и кивает.

- Ты назад не вернёшься? - спрашивает, обращаясь к сыну.

- Нет, - отвечает, подёргав Тыковку за хвост.

Она хихикает, крутя головой и наигранно уворачиваясь. Её голова еле-еле достаёт ему до пояса. Она маленькая для своих лет, и гены у неё в этом плане не самые выдающиеся. Со мной рядом она смотрится крупнее. Я привыкла, что мы с ней всегда только вдвоём, не считая нашей бабушки. 

Пощекотав рыжий затылок Тыковки, Орлов легонько толкает её вперёд, на ходу командуя мне:

- Садись вперед. Я Тоню сам пристегну.

Бросив прощальный взгляд на его родителей, застывших у распахнутых ворот, сажусь в машину и пристёгиваю ремень.

Упершись локтем в дверь и закусив большой палец, смотрю в окно невидящим взглядом. Мелькающие там поля и луга выглядят офигенно умиротворяюще, но я не в состоянии наслаждаться пейзажами.

Назойливая вибрация телефона напоминает мне о том, что я лживая тварь. 

Если бы Орлов захотел, я бы занялась с ним сексом прямо у той стены. Собственная вероломность шокирует меня. Как? Как можно доверять людям после этого? Если даже я сама оказалась способна на предательство? Как я могу целовать Марка после этого? Как я вообще буду смотреть ему в глаза? Самое ужасное заключается в том, что за этот день я о нем ни разу не вспомнила. До тех пор, пока он не позвонил и не напомнил о том, что у меня есть мужчина, который предложил к нему переехать, а я сказала, что подумаю! Но хуже всего то, что я не раскаиваюсь. Совершенно! Хуже этого лишь то, что в случае, если бы Марк сделал то же самое, мне было бы… всё равно.

- Эмм… а как твоя машина называется? - доносится тонкий голосок с заднего сидения.

- Это БМВ, - отвечает Орлов, поглядывая в зеркало заднего вида на мою пристёгнутую к сидению дочь. 

- Дорогая? - беспечно интересуется Тыковка у своего нового друга.

- Не дешевая, - играя словами, отбивается Орлов.

- Она знает цифры, - говорю рассеянно, проваливаясь в мессенджер.

Марк: “Ты меня динамишь?”

- Сколько ты цифр знаешь? - обращается Орлов к Тоне.

- Много, - хихикает та.

Закусив губу и сглотнув ком в горле, пишу:

Я: “В такси. Наберу через полчаса.”

Марк: “В такси запрещено разговаривать по телефону?”