и отец на всём белом свете. Как только я родился, мать умерла через несколько лет, так что я даже не помню её лица…— под слова толстяка Ки мы завернули чуть правее моего домишки и к моему удивлению, мы оказались не так далеко от тех семи вершин, в которых были выдолблены странные пещеры.

— Что это за семь вершин? — поинтересовался я. Их величие и неприступность постоянно манили меня.

— У «Небесной росы», есть семь великих старейшин. Каждая из вершин принадлежит одному из направлений практики и ведут их те самые старейшины на стадии ядра Ци. но здесь их называют школы. Копьё, клинок, кулаки, алхимия, начертание формаций, меч и душа.

— К ним попасть могут только внутренние ученики. Не смотри на количество пещер-домов, сейчас там больше половины пустуют.

— Почему пустуют? — спросил я.

— Мертвы, — коротко ответил он. На горной вершине, где располагалась секта, было очень много пространства, которое практики сделали плодородным и засеяли деревьями, кустами и цветущими цветами. Мы вышли как раз в такое место, где стволы деревьев не сковывали наши движения. Под покровом ночи сюда пробивался только лунный свет, который играл с каплями воды, которые зависли на пурпурных цветках.

— Здесь не должно быть лишних ушей и глаз. После нашей тренировки я не смог остановиться и с помощью нескольких камней души, прорвался до четвертой стадии! — он сжал кулаки и от волнения аж подпрыгнул вверх.

— Совсем скоро мы сможем достичь девятой стадии и ворваться во внутреннюю секту! —добавил он.

— Посмотри, чего я добился, — он развёл руками по сторонам и глубоко вздохнув, выкрикнул какое-то странное слово, после чего занял одну из поз.

«Его поза медведя… Она стала более внушительной, но всё ещё присутствует сильный след так называемого проклятья…» — подумал я. Толстяк делает очевидные успехи, но они слишком незначительны на фоне проблем.

— Остановись! — воскликнул я, пробуждая его от тренировки.

— Ну как? — он посмотрел на меня точно так же, как и в прошлый раз. Но в эту ночь мой ответ был намного лучше:

— Ты делаешь хорошие успехи. Но… Двукратное замедление, с которым ты выполняешь движение, слишком мало для тебя. Предлагаю увеличить его до десяти раз.

— Твою мать! Да! Да! Я смог, отец! — он начал прыгать и бегать туда-сюда, радуясь своему достижению, но вдруг он резко остановился и с его лица схлынули все краски.

— Я не ослышался? Ты, наверное, хотел сказать, четыре раза?

— Нет, десять раз и тогда это будет невероятный успех! — толстяк поджал губы, но всё равно кивнул.

Десятикратное замедление – это не то, с чем можно справиться играючи.

Я предложил ему занять позу медведя и начать замедление с неё. Пока толстяк барахтался и обливался литрами пота, я решил замедлить выполнение своих движений в двадцать раз.

Битва совсем скоро и любое промедление может негативно сказаться на исходе боя.

Я принял позу и уже в момент начала ощутил всем телом всю тяжесть этого безжалостного метода тренировки. В этот раз мои кости, мышцы и связки издавали странные скрипучие звуки, которые беспрепятственно влетали в уши толстяка.

Прошло чуть более десяти минут, но я находился точно в той же позе, что и в самом начале.

«Это вообще реально закончить? А какова концепция тридцатикратного замедления? Пятидесятикратного? Я вообще замру на месте? Я боюсь представить, сколько мне нужно времени, чтобы закончить одну позу, а в технике их четыре!» — осознание подобного вогнало меня в тоску и среди неё я отчетливо ощущал отчаяние.

— Ты чего замер? — поинтересовался толстяк. Он смахнул выступивший пот на лбу и решил посмотреть, на мою практику.

— Двадцатикратное замедление, — через силу ответил я.

Последующие слова толстяка Ки не дошли до моего сознания, ведь перед глазами появился образ медведя. Мир вокруг перестал существовать, был только я и медведь. Он ревел, разбрасывал вокруг себя гнилые стволы деревьев, крушил всё и вся. Его истошный рёв мог оглушить даже практика пятой ступени конденсации Ци.

Этот раз отличался от прошлого. Образ медведя был близок к реальному. Не такой иллюзорный, как раньше. В его движениях отчётливо прослеживалась вся дикость лесного короля. Каждый взмах лапой оставлял на земле глубокие ямы и если простой человек попадёт под горячую руку зверя, то его тело расколется на множество мелких кусочков.

Двадцатикратное замедление приносило невероятное количество энергии небес и земли. Я чувствовал, как безграничное море в моём теле постепенно увеличивается, стирая любые границы, которые стояли на моём пути практики.

Время летело незаметно, и я даже потерял его ход. Вскоре иллюзия разъярённого медведя пропала и мои глаза постепенно обрели фокус.

Я поднял взгляд к небу и встретился лицом к лицу с ослепительно ярким солнечным светом.

— Сколько уже времени?! — воскликнул я.

Вдруг я услышал отчётливый храп слева от себя. Толстяк не отходил от меня всё это время и сонливость взяла верх над ним. Он аккуратно расстелил свою робу на землю и принял позу скрюченной козы.

— Ну дела… Вставай! Нам пора возвращаться! — воскликнул я, но толстяк вообще не реагировал на мои слова. Я аккуратно подошёл к нему и тронул его краем ноги.

Но даже так он не пошевелился. Тут мне стоило начать уже нервничать, ведь Ки совсем не реагировал на мои действия, что было невероятно странно!