— Поскольку тебе нужна смерть одного человека, а не сотни, не разумнее ли заманить его к нам на борт, чтобы ты мог встретиться с ним лицом к лицу?

Взглянув на капитана, Эван ответил:

— Сначала я так и хотел, но сейчас думаю иначе. Видишь ли, я не хочу, чтобы Бьянка винила себя в смерти Паоло Саммарезе, не хочу огорчать ее. Как только мы заметим венецианский корабль, я сразу же отведу ее вниз, в каюту, и даже запру там, если понадобится. Бьянка ничего не увидит, а я потом скажу ей, что мы потопили пиратский корабль. Она очень боится пиратов, так что охотно поверит мне. И кроме того… Все люди, которые будут на борту с Саммарезе, наверняка его сторонники, поэтому не стоит их щадить. А теперь, Уилл, приступайте к стрельбе. Надеюсь, наши люди не утратили сноровки.

Уильям Саммер тут же приказал подготовить орудия. Несколько минут спустя раздалось шесть оглушительных залпов с правого борта. Затем загрохотали пушки с левого борта. Меньше минуты ушло на то, чтобы перезарядить пушки. Потом снова раздались залпы.

Удовлетворенный тем, что команда не утратила боевых навыков, Эван приказал прекратить стрельбу. И тут наконец заметил Бьянку. Ошеломленная, она в ужасе смотрела на мужа, в его пылающие глаза. В следующее мгновение Бьянка бросилась обратно в каюту, и Эван тотчас же последовал за ней. Распахнув дверь, он увидел, что по щекам жены катятся слезы.

— Бьянка, дорогая, ты напрасно испугалась. Просто капитан Саммер решил проверить своих людей. Они упражнялись в стрельбе, так что тебе нечего бояться.

Бьянка в изумлении смотрела на мужа. Сейчас он так мило улыбался ей, а ведь только что, на палубе, глаза его горели адским пламенем и у него было такое лицо… К тому же Бьянка прекрасно поняла, что именно Эван приказал стрелять из пушек, а Саммер просто передал матросам его распоряжение.

— Теперь-то я понимаю, почему ты вчера расспрашивал меня о кораблях! — проговорила она, всхлипывая. — Ты рассчитываешь, что кто-нибудь бросится за мной в погоню, и собираешься атаковать преследователей!

— Но, Бьянка, почему ты так решила? — Эван не собирался раскрывать свои истинные планы, но ругал себя за беспечность; ведь было очевидно, что Бьянка, услышав залпы, тотчас же обо всем догадается. — Дорогая, вспомни наш вчерашний разговор и свои опасения по поводу пиратов. Саммер не глуп. Он прекрасно знает, какими опасностями чревато плавание в Средиземноморье, и следит за тем, чтобы команда была готова к бою. А если за нами последует твой отец, или Паоло, или даже сам дож, то я встречу любого из них с распростертыми объятиями. — «С такими горячими объятиями, что преследователь долго не протянет», — мысленно закончил Эван.

Бьянка утерла слезы и недоверчиво взглянула на Эвана.

— Я же говорила тебе, что никто не бросится за нами в погоню. Родные просто откажутся от меня. Паоло, конечно же, презирает меня, а дож не станет вмешиваться в дела семьи. И зачем ты тогда расспрашивал об их кораблях, если не собираешься сражаться с ними?

Эван пожал плечами и с невозмутимым видом проговорил:

— Я строю корабли, поэтому интересуюсь ими. И готов извиниться, если слишком много говорю о них. Однако никаких дурных намерений у меня не было.

Бьянка изо всех сил вцепилась в спинку стула.

— Я не верю тебе! — воскликнула она. — Но что бы ты ни замышлял, это напрасная трата времени, потому что никто не станет нас преследовать.

— Наши споры просто нелепы, Бьянка! Пойми, меня беспокоит твоя безопасность в этих водах, которые, по твоим же словам, кишат пиратами. Ты, судя по всему, считаешь, что я собираюсь напасть на корабль, который никогда не покинет Венецию. Глупейшая ситуация, не так ли? — усмехнулся Эван. Почувствовав, что за его спиной кто-то стоит, он обернулся и увидел юнгу. — Тимоти, принеси нам, пожалуйста, чаю к завтраку. И поторопись.

Бьянка взглянула на Эвана. Он смотрел на нее так насмешливо, что она невольно поверила ему. Но даже если муж что-то замышлял, он все равно не мог осуществить свои планы, потому что никто не собирался их преследовать — в этом Бьянка была уверена.

— Эван, поверь, я знаю, о чем говорю. В Венеции все обо мне забыли, и никому нет до меня дела. — На глаза Бьянки снова навернулись слезы.

Пытаясь ее успокоить, Эван проговорил:

— Дорогая, не плачь, все будет хорошо. Почему бы тебе не присесть и не позавтракать? Я бы хотел присоединиться к тебе, если ты не против.

Бьянка смутилась. Ей вдруг пришло в голову, что она вела себя довольно глупо, не так, как должна себя вести замужняя дама. Действительно, почему она вдруг расплакалась? Вспомнив мать, всегда служившую ей примером, Бьянка улыбнулась и села за стол.

— Это твоя каюта. Как же я могу возражать против твоего присутствия?

— Надеюсь, что тебе и не хочется возражать. — Тут появился Тимоти, но Эван отослал мальчика и сам стал разливать чай. Поскольку настроение Бьянки вроде бы улучшилось, он решил обратить все в шутку. — Ты умна, моя крошка, но у тебя слишком богатое воображение. Неужели ты считаешь, что я ничем не отличаюсь от пирата?

Бьянка взяла апельсин и стала его очищать. Однако ее руки так дрожали, что она едва удерживала золотистый плод.

— Я плохо знаю тебя, Эван, но уверена: ты преуспеешь в любом деле — и в добром, и в недобром.

Эван улыбнулся, довольный тем, что ему удалось усмирить своенравную красавицу. Однако теперь он понимал, что в будущем ему придется считаться с ее чувствами.

— Я верю, дорогая, что мы благополучно доберемся домой. И надеюсь, что ты будешь счастлива в Америке.

— Я тоже надеюсь на это, — кивнула Бьянка. Но ей не давала покоя одна мысль. — Я знаю, — продолжала она, — что никому и в голову не придет броситься за нами в погоню, но все же… Что бы ты сказал моему отцу, если бы он появился здесь?

— Прежде всего ты представила бы нас друг другу, — заявил Эван с усмешкой. — Потом я бы сказал, что очень рад познакомиться с ним и счастлив, что женился на его прекрасной дочери. После чего пожелал бы ему благополучного возвращения в Венецию.

— Если бы отец решил последовать за нами, то вряд ли бы он просто пожал тебе руку, а потом сразу отправился обратно, — заметила Бьянка, не глядя на Эвана.

— Я обещал развлекать тебя во время плавания, но, может, тебе надо совсем другое? Например, придумывать всякие затруднения, а потом думать, как их разрешить…

— В данном случае ты прав, — кивнула Бьянка. Эван тяжко вздохнул, но тотчас же снова улыбнулся:

— Ну хорошо. Я бы сообщил твоему отцу, что я от тебя без ума и не собираюсь расставаться с тобой. Что бы он тогда сделал? Ты ведь его прекрасно знаешь, так скажи мне…

Бьянка, нахмурившись, задумалась.

— Я даже боюсь думать о том, что могло бы произойти, но уверена: он больше не считает меня своей дочерью. Так что ты в безопасности.

— Я в безопасности? — рассмеялся Эван. — Ты что, действительно думаешь, что он смог бы что-то предпринять?