Наконец сообразив, что Бьянку просто смутил облик его команды, Эван громко расхохотался.

— На «Фениксе» самая замечательная команда во всей Америке! А тебе они показались головорезами? — Бьянка молча кивнула, и Эван, пытаясь успокоить ее, пояснил: — Когда колонии объявили о своей независимости от Великобритании, у нас не было военного флота. Поэтому владельцы воевали на своих собственных кораблях. А люди, которых ты назвала головорезами, прослужили вместе со мной на «Фениксе» почти всю войну. Теперь, кода война закончилась, они снова стали моряками торгового флота. Я знаю, что они отважны. И надеюсь, что они выглядят храбрецами, а не злодеями.

— Я вовсе не собиралась оскорбить их, но все они так странно смотрели на меня. Не так, как мужчины смотрят на красивую женщину, а по-другому. Я даже не знаю, как тебе объяснить. А ты сам ничего не заметил?

Эван прекрасно понимал, как именно смотрели матросы на его жену. Они смотрели настороженно… Ведь она в какой-то степени была повинна в смерти Чарльза. Но Эван не мог сказать об этом Бьянке, поэтому придумал другое объяснение:

— Честно говоря, я думаю, что они завидуют моей удаче. А мысли о женах и возлюбленных, оставшихся дома, еще больше их расстроили, что вполне естественно. Но дополнительная порция рома развеет их грусть, так что тебе не следует из-за них тревожиться.

Бьянка решила, что более нелепую причину для неприязни трудно придумать, но оставила эти мысли при себе.

— Я ведь их совсем не знаю, — с сожалением проговорила она. — Возможно, когда я узнаю каждого по имени, у меня сложится о них другое мнение.

— В этом нет необходимости. Я собираюсь сам тебя развлекать.

— Да, конечно. Но за время плавания я все равно узнаю имя каждого.

Бьянка нервно расхаживала по каюте. Объяснения Эвана ее совершенно не удовлетворили, и матросы по-прежнему казались ей странными.

— Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, Бьянка. Потому что всякий раз, когда ты будешь выходить на палубу, я буду с тобой, а сюда никто из них не осмелится зайти. — Почувствовав, что разговор принимает нежелательный оборот, Эван осушил бокал и, отставив его в сторону, сменил тему: — Мне следовало распорядиться, чтобы Тимоти еще раньше принес тебе чего-нибудь. Прошу простить меня за невнимательность. Он сейчас принесет нам ужин.

— А я ни разу не вспомнила о еде, — улыбнулась Бьянка. И действительно, она была настолько поглощена приготовлениями к церемонии, что не чувствовала голода. Взглянув на Эвана, она неожиданно добавила: — Если ты мне покажешь, где я могу хранить свои вещи, я их сейчас же уберу.

— Но, Бьянка, вещи могут подождать.

Она откинула на спину свои золотистые волосы.

— Нет, не могут. Твоя каюта была такой опрятной до моего появления. И я знаю, что беспорядок раздражает тебя еще больше, чем меня.

Эван чувствовал: Бьянку явно что-то беспокоит. Он взял ее за руку и, устроившись на стуле, усадил к себе на колени. Поцеловав ее в губы, он прошептал:

— Нам предстоит долгое путешествие, и не стоит торопиться с делами, тем более с уборкой. Ведь есть другие занятия, причем более приятные.

Бьянка прекрасно поняла, что имеется в виду, но ей казалось, что сейчас не время этим заниматься, ведь скоро должен был появиться Тимоти с ужином. Она нервно крутила кольцо на пальце. Наконец сняла его и положила на ладонь Эвану.

— Я непременно потеряю его, так что лучше оставь пока у себя.

— Я куплю тебе все, что пожелаешь! Рубины, изумруды, сапфиры, бриллианты — что ты предпочитаешь? — Эван снова надел перстень на мизинец; этот перстень когда-то принадлежал его отцу, и он очень им дорожил.

— Что предпочитаю? А ты сделай мне сюрприз, — улыбнулась Бьянка.

— Хорошо, договорились, — со смехом ответил Эван и снова поцеловал жену. — И вот что, Бьянка, не беспокойся ни о чем, все у нас будет хорошо, я же обещал тебе.

— Я знаю, — ответила она. — Просто я никогда раньше не перечила родителям, а сейчас так их огорчила… Они никогда не простят меня.

— Дорогая, тебе больше не нужны родители. Ты теперь моя жена, и я буду о тебе заботиться.

— О… Эван, я вовсе не хотела обидеть тебя, — смутилась Бьянка. — Но если бы ты помог мне убрать вещи…

Эван нахмурился и, отстранив жену, поднялся со стула.

— Понятно. Я вижу, что у меня не будет ни минуты покоя, пока ты не займешься этим. Места у меня здесь вполне достаточно, только я сейчас кое-что переложу, и ты сможешь убрать все свои вещи. — Эван не понимал, почему Бьянка так упорно стремится навести порядок в каюте, но он тоже начинал нервничать, а работа отвлекала. Они были в море уже двенадцать часов. Сколько времени понадобится убийце Чарльза, чтобы подготовить корабль и последовать за ними? — Тебе нравится мой «Феникс»? — спросил Эван. — Это балтиморский клипер. Такие корабли славятся своей красотой и скоростью.

— Да, он действительно кажется очень быстрым, — ответила Бьянка. — Но способен ли он брать достаточно груза для такого долгого и опасного путешествия?

Эван не ожидал, что Бьянка окажется столь наблюдательной.

— Что ж, в некоторых случаях скорость — самое главное.

— Ты хочешь сказать — во время войны?

— Именно, — кивнул Эван.

— А сколько пушек на «Фениксе»?

— Всего лишь двенадцать. Но команда стреляет метко, все они прекрасно подготовлены. — Не желая распространяться о подвигах своих людей, Эван сменил тему. — А какие корабли у твоего отца? — поинтересовался он.

— Корабли? Наша семья нажила состояние, торгуя специями. Отец закупает товар оптом, а потом продает его с выгодой для себя. Но сейчас он больше занят политикой, поскольку является советником дожа. И у отца нет собственных судов, кроме гондол. А ты? Кому ты собираешься продать венецианское стекло? Это клиенты или же оптовый торговец?

— Я и не предполагал, что ты так прекрасно разбираешься в торговле, Бьянка, — улыбнулся Эван и продолжил расспросы: — Скажи, а какие корабли у дожа?

Бьянка тотчас оживилась.

— Ну, разумеется, «Буцентавр», — ответила она. — Это сказочная галера. Дерево обито позолоченным листом, поэтому галера сияет на солнце так, словно сделана из чистого золота. Она выходит в лагуну каждый год, когда дож на специальной церемонии заключает брак с морем. Он бросает кольцо в воду и объявляет, что союз между Венецией и морем будет длиться вечно.

Это захватывающее зрелище, я видела церемонию несколько раз.

Эван с трудом скрывал свое нетерпение. Хотя рассказ Бьянки был очень интересен, сейчас он хотел услышать совсем другое.

— Какой удивительный обычай! А этот корабль, «Буцентавр», он весельный, ты говоришь?

— Да. Представляешь, требуется почти сотня гребцов, чтобы сдвинуть с места этот замечательный корабль.