– Запонки архимага мне без нужды, – заверил меня шеф. На его лице мелькнула досада: видимо, все же собирался что-то сказать, но удержался. Раньше времени не хочет ничего открывать, ну и ладно. Как будто мы с Райдом своих предположений не имеем.

– Весьма обязана, – пафосно изрекла я, вскинув руку в благодарственном жесте. – Раздевать архимагов слишком даже для меня.

– А герцогов – не слишком?

– А герцоги были против? – в тон ему вернула шпильку. Глаза шефа потемнели, намекая, что лучше обойтись без лишних подробностей.

– Скажем, его светлость желал бы повторить процедуру, предшествовавшую вашему расставанию. Мне сообщить ему о твоем местоположении, чтобы вы могли закончить то, на чем остановились? – чересчур эмоционально поинтересовался шеф.

– А давайте, – с показным воодушевлением согласилась я. Вновь встречаться с Юлиаром Шарнес мне отчаянно не хотелось. Даже несмотря на то, что целовался его светлость… опыт чувствовался. И практика. Годы практики и тысячи попыток. Но графа перспектива нашей встречи, казалось, тоже не прельщала, а значит… – Мне как раз не повредит закрепить умения и навыки в кое-каких делах. И, пожалуй, лучше герцога никого не найти.

– Говоришь, не повредит закрепить навыки? – медленно, со странным предвкушением, не сулящим мне ничего хорошего, начал было граф.

Я заглянула ему в глаза и поспешно отвернулась. Договорилась…

Взгляд шефа был странным. Заинтересованным таким, предвкушающим, слегка голодным. А мне уже не двенадцать лет, чтоб не понимать, чего хотят мужчины с таким взглядом. Вот только не для того я пошла в честные воровки, чтоб менять специальность в расцвете карьеры. Пусть и во время вынужденного отпуска.

Зазвенели колокола центрального храма. Им вторил мой облегченный выдох.

– Комендантский час через десять минут! – вскакивая с места, поставила я в известность начальство.

Граф на пару секунд прикрыл веки, видимо, восстанавливая пошатнувшееся от моего поведения душевное равновесие, и милостиво кивнул, отпуская восвояси.

Поспешила воспользоваться позволением, пока его светлость не передумал. С него бы сталось и такое, а мне ни к чему вновь навещать его дом. Особенно после того, чем кончилась наша беседа. Ведь не только герцог Шарнес умел целовать так, что все внутри замирало.

Прикусив губу, я тряхнула головой, отгоняя неуместные воспоминания, и бросилась к общежитию.

* * *

Пару дней меня не дергали. Ни поганец Сай не устраивал «приятных» неожиданностей, ни любимый шеф не действовал на нервы, ни даже девушки не заставляли выбирать с ними рюши. Последнее, правда, лишь в силу моей подработки. Последней я была весьма довольна. Доход, пусть и небольшой, но приятный, оттягивал мне карман каждую пятницу. Не бог весть сколько, но на столовую с лихвой хватало, а уж после выигрыша…

Расстраивало лишь то, что после победы никто против меня не рисковал ставить. То ли одумались наконец, то ли деньги карманные кончились. Я уповала на последнее: другого источника быстрых денег в этой школе не существовало. Не идти же наниматься в тайную канцелярию, куда меня весьма любезно порекомендовал алхимик. Вот уж удружил.

Хотя… ничего нового его светлость обо мне не узнал. А уж Маджери… Он чего не знал – успешно додумывал. И так складно у него выходило, что я не могла не заподозрить большой опыт. А уж откуда он взялся: из личного опыта или по рассказам коллег – этот вопрос пока оставался нерешенным.

Вздохнув, я переступила порог актового зала, куда, судя по шуму, набился весь первый курс. Да, даже аристократы по рождению, оказавшись в одном помещении, в предвкушении выступления ректора чесали языками на манер торговок с улицы. Разве что торговки говорили более сдержанно: в них яблочный огрызок прилететь мог от проснувшегося некстати постояльца верхнего этажа.

Но юным леди и лордам встреча с яблочными остатками не грозила. Разве что рассвирепевший ректор обольет умеренно теплой водой. Отфильтрованной к тому же, чтобы потом ни в чем не обвинили и на суд императора не поволокли. Вот с такими, как я, бюджетными, здесь вряд ли станут носиться. Впрочем, и не носятся: поблажек на занятиях никаких, а гоняют, как ослика ломового.

– Дорогие студенты…

Ректор все же решил почтить нас своим вниманием в компании двух замов и одного неизвестного типа. Тип мне сразу… понравился. Он скучал и зевал, всем видом демонстрируя, что отбывает здесь повинность.

Солидарный зевок вырвался непроизвольно. Как и выросла моя симпатия к неизвестному посетителю. Интересно, откуда его прислали, что он даже меч сдавать не стал? И почему ему это разрешили?

Ответить на последний вопрос я бы, пожалуй, смогла, но увы, с седьмого ряда, где я приткнулась, рассмотреть фамильный перстень не удалось. Даже его наличие я больше предположила, чем увидела. Но интуиция подсказывала, что гордого разворота плеч вкупе с ухоженными длинными волосами у простолюдинов не водится. Среди воров, конечно, порой попадались с длинными шевелюрами, но только до первого задания. С него они уже возвращались со стрижкой, а то и лысыми – как кому с охранными чарами повезет. И с напарниками.

А ректор распинался. Про великую честь, оказанную нам тем несчастным добродетельным князем, который сдуру подписал договор со школой. Про нашу честь, которую нельзя ронять. Ее, как мне кажется, надлежит сметать в совочек. Про честь и славу школы, которую мы теперь представляем и должны преумножать подвигами и свершениями.

Я себе так и представила мемориальную табличку на стене. «Здесь была Майка. Сумма вознаграждения за поимку – две тысячи золотых. За живую – доплата на лекарства». Нужно будет заказать в тот же день, как осяду где-нибудь далеко и в тепле. Главное, чтоб без вони. А то в канаве сточной тоже тепло бывает. Но запах…

Я поморщилась, погруженная в свои мысли. Мне поморщились в ответ. Тот самый зритель, он же счастливый гость нашего ректора, он же… кто? Счастливый хозяин будущего банкета?

Я подалась вперед, с интересом изучая будущего работодателя. И пусть он еще не знал, что будет платить мне жалование, я уже начала продумывать свои действия. Перво-наперво нужно украсть его на пару минут. Желательно – под благовидным предлогом. Еще лучше под неблаговидным, чтоб все поверили в мою дурость и растяпистость. Это уж точно никого не удивит. А значит, и до шефа может не дойти. Ябеду Монику на собрание не звали, а больше меня так подставлять здесь и некому.

– …желает лично поговорить с каждым первокурсником и выбрать трех стипендиатов для своего фонда. А потому рекомендую вспомнить все свои достижения и занять очередь у кабинета пятьдесят семь. Собеседование пройдет именно там.

«Пятьдесят семь… Пятьдесят семь…» – повторяла я про себя, чтобы не забыть и не сбиться с шага. Пусть в школе и хватало платников, получить прибавку к карманным деньгам, а то и направление на практику к кому-нибудь из великих хотелось едва ли не всем. Мне даже локтем пытались въехать в бок, чтобы в очереди продвинуться, но увы, я уклонялась профессионально, как и кисти выворачивала. Не мне же одной боль терпеть после проваленного задания на улицах городах. Подрастающее поколение тоже учить нужно, чтобы или профессионально срезали, или вовсе не брались. А то без рук останутся – в нашей самой гуманной из всех стран именно такое наказание полагалось для уличных воров. Те, кто поудачнее, получали несколько иные предложения. Хоть бы и десять лет полного пансиона за счет казны.