— Антоха, попроси чтобы меня без очереди забрали. Стоять, сил больше нет.

— Давай, пролезем. Раньше бы скакзал, пошёл бы первым. Ты только там держись и сильно не буянь. Скажи, что ничего не видел. А если что, вали всё на меня.

— Чего валить, когда менты все психи. Я же видел, ты к ним только подошёл. Кто ж виноват что….

— Следующий! — выкрикнул солдат и Петька сразу замолчал.

— Слышь друг! Ты погоди! — остановил я окриком, очередного. — Давай приятеля, отправим на допрос. Ему в больницу надо. Пусть он пойдёт.

— Пускай. Мне всё равно — ответил парень, занявший, в вечернем диспуте, нейтралитет. — Помочь?

— Нет, не надо. Справлюсь — ответил я, пытаясь вместе с Петей, зайти в проём дверей.

— Назад. По одному — толкнул меня рукой солдат и я остановился.

— Петька, сам дойдёшь? — спросил я товарища, отпуская его руку.

— Доковыляю. Не боись.

В штаб заходил последним, поэтому знал, что никто из тех, кто уже в нём побывал, так и не вернулся обратно, и это меня немного напрягало. Не скажу, что паниковал, но кем то, в шутку, оброненная фраза про расстрел, обрела в мозгу более чёткие очертания. Ментов я никогда не любил, но думать о том, что они без суда и следствия способны расстрелять простого, советского человека… Действительно — бред. Если бы не одно «но». Сейчас мы не в отделении милиции, а в воинской части и какие тут порядки, не знает никто. Даже мне, человеку со странной биографией и то известно, что такое трибунал.

— Совсем что ли сбрендил? — мысленно успокоил себя я. — Какой на хрен трибунал. Мы же не на фронте.

Это всё от недоедания. Говорил мне Палыч, надо было больше жрать перед отъездом, не думал бы сегодня о плохом. Да, надо было. Но кто же знал, что так получится. Я же надеялся, что максимум через пару часов приеду в Грязи, а там, если ничего странного не увижу, поем в ресторане. Не в поезде, так на вокзале.

— Заходи — прервал мои мысли стойкий, сильно похожий на оловянного, солдатик.

— Ну, с богом — сделав шаг, тихо прошептал я и зашагал вперёд.

Двери кабинета, куда меня привели, были четвёртыми по счёту, находились слевой стороны тёмного и непомерно длинного, коридора, и почти ничем не отличались от остальных. Если бы не надпись под стеклом, прикреплённым маленькими зажимами к прямоугольной табличке, я бы на неё и вовсе внимания не обратил. Но мало знакомое слово — «подполковник», перед обычной, русской фамилией — Катуков, заставило меня на миг остановиться.

— Проходим — легонько толкнув мою спину, скомандовал солдат и я ему тут же подчинился.

Шаг, второй. Открываю двери и снова останавливаюсь, почти у самого порога просторного кабинета, не обращая внимания на жиденький голосок за спиной. У единственного окна, усиливающего слабое, искусственное освещение помещения, ярким, утренним светом, наблюдаю мужчину, стоящего вполоборота ко мне и остолбеваю. Впечатление жуткое, а ощущение такое, будто я увидел собственное отражение, в грязном стекле. Нет, лицо у него другое, здесь без дураков. Зато всё остальное. Тот же рост, те же плечи, та же осанка и ноги он ставит почти так же, как и я. Двери сзади тихо закрыли, мужик повернулся лицом и в ту же самую секунду замер, должно быть по той же причине, что и я. Глаза его странно сверкнули, видимо при повороте головы, так свет на них упал. Он их прикрыл рукой и сделал шаг назад. Момент пролетел быстро и по его окончанию, сильно похожий на меня гражданин, уже осматривал меня с явным интересом, а ещё через какое то время он смело пошагал ко мне, чуть наклонив вперёд свой мощный торс. Я тоже сделал шаг вперёд, затем попытался совершить ещё один, но когда захотел притянуть левую ногу к правой, то не сумел завершить процесс. В башке вдруг раздался страшный гул, по телу пробежала дрожь, в ушах чего то резко завизжало, а затем… Затем я услышал шёпот, больше похожий на скрип не смазанного колеса.

— Цх-кх-жч-шт-щм-тх-капт — глядя на бледное лицо, стоявшего напротив меня человека, слышал я голос, в своей одуревшей голове.

— Тх-цп-шх-чф-хг-щл-кысл — непонимая, что творю, ответил я ему, почти такими же словами и тоже мысленно.

Чтобы не свалиться на пол, от перехлёстывавшего через край напряжения, внезапно охватившего всё моё существо, я всё же сумел закончить начатое ранее движение, а затем схватил правой рукой стоявший сбоку стул, крутнул его, не заботясь о сохранности предмета, поставил рядом, резко рухнул на сидение и тихо выдохнул. Мужчину перекосило не меньше и он тоже старался не упасть лицом в грязь. Медленно вытерев выступившую на лбу испарину, одетый в военную форму человек, снова шагнул назад. Там упёрся спиной о стену, закрыл глаза и не сдержавшись, громко закашлял, подавившись собственной слюной.

— Не надо так волноваться — прохрипел я, делая вид, что абсолютно спокоен.

Получилось не плохо, хотя говорил я, больше для себя. Даже в сидячем положении, у меня дрожали пальцы, ходила ходуном левая нога и нервно дёргалось веко правого глаза. Надо было хоть что то делать, чтобы успокоиться. Вот и выступил. А теперь что? Головой о стену биться? Что это вообще за «хы-цы-фы» такое и как оно сумело пробраться в мою ошарашенную башку? А я, тоже хорош. Откуда знаю, про эти странные, шипящие звуки? И почему с такой лёгкостью проговариваю их?

Первым взял себя в руки, владелец кабинета. Он оторвался от стены, шаркающей походкой добрался до стула, сел на него, посидел почти не шевелясь, минуты полторы, потом снова встал и ровным голосом отчеканил:

— Периметр восемь. Сектор четыре. Координатор — девять тысяч тридцать шесть. Дата заброски двадцать восьмого двенадцатого. Осуществляю отбор кандидатов, согласно инструкции двадцать три дробь пятнадцать. Первая отгрузка через сорок шесть часов семнадцать минут двадцать четыре секунды. Плановое количество: пятьсот особей мужского пола. В наличии: семьдесят семь.

Кто бы сказал, какая собака меня дёрнула и, что за петух клюнул в то место, на котором я только что сидел, но я тоже вскочил со стула и со знанием дела, почти скороговоркой, очень внятно проговорил:

— Группа контроля центрального блока, агент триста сорок один. Плановая проверка замкнутого периметра. Окончание проверки через одинадцать часов тридцать одну минуту пятьдесят семь секунд.

Внимательно выслушав меня, координатор протянул мне правую руку. Я, не стесняясь, подошёл к нему, крепко пожал его огромную ладонь и