мужское, женское, шрамы, синяки скрадывались общей зажатостью. Для бригады, решившей поживиться на задворках цивилизации, несколько странно.

От ближнего костерка восстал памятный бригадир и, припадая на обе ноги, заковылял навстречу. На подходе решительно протянул руку, обозначив мучительную улыбку. Я бы сказал, в нем одном присутствует некий стержень, оправдывающий выездной балаган.

— Виталя, — представился товарищ.

— Джимми. — Руки я жать люблю — дал краба и уже четко контролируешь дистанцию. — А тот, что выступает из-за оглобли, Шест. Его бойся.

Тощий немного приободрился — ушел, так сказать, в доминанту.

— Если чем могу… — затянул мужчина.

А затем асфальт под ногами едва ощутимо дрогнул. Воздух колыхнулся, бередя память о благостном бризе. Резче запахло горечью, но хуже всего пришлось телам — ощущение, точно пространство рубанули низкочастотным импульсом. Заломило зубы, мышцы откликнулись болезненной вибрацией.

Нас с тощим тиснуло к Марте, как к единственной опоре. А вот цивилы лишь поморщились. Болезненный Виталя помотал башкой, крякнул и с удивлением посмотрел, как пришлых сводит карачун.

А что мне? Мне захотелось стрелять. Секунд на пять — до того, как заметил, что небо над обратным небоскребом закручивается жемчужной спиралью. Цивилы резко оживились, перестав походить на проблемных черепашек, и радостно переглянулись. Захотелось спросить — откуда радость, суки? Откуда возбуждение?

На наруче угрожающе замигал алый индикатор. Функция непонятно всколыхнулась, окатив теплом, и впала в некую растерянность. И вот какого, спрашивается, хера?

«Наложение»

«Наложение»

«Ошибка»

«Процедурный сбой»

«Наложение»

— Да понял, блять, — прохрипел я в никуда. Эмоции просто шикарные — хотелось насаждать вечное, и чтоб никто не пережил. Но я же профи, хоть и не служил — сдержался, да. Есть над чем подумать, согласитесь — наложение случается, когда новое пришло, а старое еще не ушло. Звучит туповато, но выводы мне не нравятся. Если ломается и без того сломанный мир — это чутка настораживает.

— Дрожь, — радостно объявил Виталя. — А мы на точке. Охренеть, да?

— Командир? — Тощий отлип от борта.

Мир стабилизировался столь же резко, как и пошел в разнос.

Я успокаивающе махнул — ситуация штатная, если верить радостному гомону. Великая и благословенная дрожь, что кормит выживших. Или процедурный сбой. И понимай, как хочешь.

— Да ты прям ходячая удача- Бригадир вновь протянул руку. Я пожал, мне не трудно. — Зона Хаоса, сектор 24, строение 42. Циклов через 15, думаю, вернемся, подгребай — отблагодарю чем смогу. Хром?

— А у меня есть, что продать, — оживился торговец.

— Знаю, хрен ты осевой, знаю. И куплю. Но ты закрой парням доставку с плюсом. Хорошо закрой, понял?

— Я че, дурак? — показательно обиделся коммерсант. — Или хрен неблагодарный? Да я такой жирный плюс пририсую, у хавильдара морда треснет.

Приятные речи, приятные перспективы. Но некоторые аспекты благодарности мне нужны прямо сейчас.

— Поделитесь водой? — спросил ненавязчиво. — От себя в котелок тоже добавим.

— Фишка! -рявкнул бригадир и поморщился, ухватившись за бок. — Потроши закрома.

Позитив нагрянул неожиданно резко — вот цивилы срались от теней, гоняя мрачные мысли, а вот уже радостно хлопают друг друга по плечам и с нетерпением заглядывают в провал подземной многоэтажки, откуда течет нескончаемый шорох — точно песнь сирены. Приди и возьми, да.

Я помотал головой — мистику нахер. Надо умыться, почиститься и залататься. Затем перекусить, расслабить мышцу на полчасика и заставить себя выдвинуться в обратную дорогу. Задачи плевые, на любителя.

Когда завершали протирку бренных тел под довольное хрюканье тощего, к нам неуверенно приблизился бригадир:

— Джимми, слушай, надо ведь легиону сообщить?

— О чем? — Я встряхнул потрепанный бронник. На тротуар упал непонятный кусок металла. Сыплюсь, сука, на ходу.

— О нападении. Опять же Чин-Чин, сдох, а на него наводка была.

— Сообщи. Смена не претендует, — понял я правильно. Получат лишнюю адхару за весть о гибели цели, нехай. Смена №7 не обеднеет. А в карму плюс.

— Пошлю человека, тут в паре часов ходьбы патруль от третьего грозового проходит, как раз успеет.

— Не боишься? — я кивнул на точку сбора. — Или легион чужого не берет?

— Цивилы собирают. — наставительно сказал Виталя. — Легион бдит. Кодекс, понимаешь?

— Кодекс, — фыркнул тощий и смутился под моим взглядом. Иногда лучше промолчать.

Хром — довольный и отчасти даже лоснящийся, несмотря на побитую морду, прибыл во время обедни. Понаблюдал за Шестом, жадно уничтожавшим съестное, хмыкнул понимающе и протянул мне жетон — октаэдр помятой бляхи, вырезанной из жести, с тавро легиона. К бляхе крепился клочок картона с криво нацарапанным числом 243 и жирным плюсом. Кроме шуток −243+, конец послания.

— Поставил плюс? — Я оторвался от парящей кружки.

— Хороший плюс, — довольно осклабился торговец. — Фредерико, чтоб ему жилось, поймет. Не сомневайся. Сделка закрыта.

— Угм, — ответил я односложно. Для торговца и впрямь финита, а мы еще немного потрепыхаемся. Обратная дорога, пара вопросов хавильдару, то да се. Вон и тощий задумчиво прищурился, что случается редко. Мы еще в деле, а работа закончится ровно после второй кружки, принятой в безопасности «вольера». Хотя, безопасности условной, сами понимаете.

Нас провожали почти воодушевленно. Местным не терпелось занырнуть на сбор, а лишние глаза в столь интимном процессе ни к чему. Скупые прощальные взмахи, пожелание легкой дороги от благодарных цивилов и подите нахер доставщики — бодро, шустро и по прямой.

Вот только бодрости в нас — с известный голубиный орган. Что-то шаит на донышке организмов, подталкивая конечности и отображая пространство скупыми кадрами. Дом, улица, разбитый грузовик, двор, песочница, смятая палатка. И дальше, дальше, дальше — под шорох, скрип и дыхание.

Тощий двигался в режиме автомата. На обострившемся лице — ни одной эмоции, лишь гематомы. Ну как такому откажешь — в очередном переулке, где подвисла вековая пыль, заставил бойца употребить био.