головку брынзы, завернутую в провощеную бумагу, пару луковиц, «подкову» домашней колбасы, глиняный горшочек меда и баклажку из тыквы на тонком кожаном ремешке с чистой, холодной колодезной водой.

Бодро дошагав до переходника, мы внимательно осмотрелись, а Владимир, взяв ружье наизготовку, стал контролировать подступы к «двери в параллельные миры». Тем временем я поплевал через левое плечо, перекрестился (такое вот сочетание языческих пережитков с христианством), достал китайский электрошокер, привел его в готовность, приложил в показавшемся мне правильным месте к серой поверхности искусственного камня и нажал на кнопку.

На этот раз у нас действительно получилось! Правда никто не стал прыгать от радости, салютовать и обниматься — мы просто с максимально возможной скоростью нырнули в открывшийся в скале вход.

Как и в тот раз, когда мы по ошибке попали в мир Балкан XIX века, нас встретила та же самая «шлюзовая камера», напоминающая кабину лифта. Вот только выйти из нее успел один Первушин, а я, замешкавшись буквально на секунду, остался за как-то подозрительно быстро захлопнувшейся дверью. Выругавшись, я приложил к ней электрошокер и (о чудо!) блестящий лист металла отошел в сторону. Конечно, ваш покорный слуга пулей вылетел наружу и тут же пожалел об этом, ибо вместо уже знакомого гаража попал в какую-то пещеру с удивительно ровными поверхностями и сводчатым потолком, напоминающую формой маленький ангар, метров десять в длину, примерно пять в ширину и около четырех в высоту. Серая скала — волшебная дверь, ведущая в мой мир (да хотя бы в мир XIX века!) — к превеликому сожалению, закрылась, отрезав путь к отступлению. Осторожно выйдя наружу, я увидел совершенно незнакомый экзотический пейзаж: обширная равнина, покрытая низкой, густой и по виду сочной травой, пестрыми цветами, растущие то тут, то там невысокие деревья с напоминающей шляпку гриба кроной, состоящей из кривых, похожих на корни, ветвей, увенчанных длинными и толстыми, словно стручки фасоли, листьями. А вдали возвышались группы серых и черных, отвесных, будто стены гигантской средневековой крепости, скал с плоскими вершинами, между которыми простиралась все та же равнина. Немного впереди и справа от меня находилось нечто и вовсе необычное: внушительных размеров матовый шар, окруженный четырьмя озерками идеально круглой формы. Такие же шары с озерками, может быть только немного меньше или больше размерами, были разбросаны по всей равнине. Обернувшись назад я обнаружил, что пещерка с переходником, из которого только что вышел в этот совершенно незнакомый и фантастический мир, находится в такой же отвесной и плосковершинной скале, но куда более скромных размеров, а за моим левым плечом, метрах в ста с небольшим, располагается такой же природный феномен серого цвета, но побольше и, кажется, тоже с какой-то пещеркой в нем. Такое положение вещей меня, разумеется, совершенно не устраивало. «Допутешествовался, блин!» подумал я, ругая свои любопытство и авантюризм на чем свет стоит. Но за первоначальным ступором пришла способность здраво мыслить и ваш покорный слуга вспомнил о волшебном устройстве — электрошокере.

Надо ли говорить о той дикой радости, которую я испытал, вернувшись в свой привычный мир и встретившись с Первушиным, надо сказать, немало удивившимся моему внезапному исчезновению, пусть и на непродолжительное время.

— Ты куда пропал? — спросил меня Владимир, когда мы, заперев гараж и помыв руки, уже расположились в той же самой комнате, за тем же самым столом, собираясь перекусить любезно предоставленными нам дядей Тодором продуктами.

— В портале сидел. — как можно правдивее ответил я. — Что-то переклинило в системе, наверное… Хотя, какая там, к лешему, система! Ну и пакость же этот переходник. Слава Богу, что живыми и невредимыми выбрались!

— Значит, «переклинило», говоришь? — задумчиво спросил Первушин, нарезая колбасу — А ничего подозрительного ты не заметил? Дверь переходника не открывалась? — и внимательно так посмотрел на меня. А мне, признаться, отчего-то совсем не хотелось рассказывать Владимиру свет Николаевичу о неведомом мире, в который меня случайно забросило. Может, интуиция что-то подсказывала? Потому, сглотнув и уставившись на продукты, я выдал первое, что пришло в голову:

— Открылась. А за ней — скала.

— Какая скала? — насторожился Владимир.

— Обычная. Серая.

— И больше ничего?

— Еще свет погас. Кажется, минут на пять — шесть, но точно не скажу. А потом снова включился, но дверь не открывалась и я сам ее открыл — электрошокером. Ну и выскочил как ошпаренный. Тут, елы-палы, заикой станешь, с этими путешествиями. Бр-р-р! — я даже передернулся для убедительности, помотал головой, а затем, схватив пару кусков умопомрачительно пахнувшей домашней колбасы и отломив хлеба, быстро отправил их в рот. Лишь прожевав и проглотив большую часть угощения я, стараясь быть максимально убедительным, продолжил:

— Я уж думал все, пришел ко мне большой песец, останусь в этом переходнике… Хорошо, что в шокере заряд еще оставался.

— Кто к тебе пришел? — не понял Первушин. И мне пришлось объяснять Владимиру, что значит сие загадочное выражение в нашем мире.

— Однако. — улыбнулся мой новый друг — Придумают же такое! Но оригинально, спору нет.

Вот уж не знаю, поверил ли мне мой боевой товарищ, но даже если и нет, то виду не подал и больше спрашивать не стал, полностью переключившись на утоление голода. Уничтожив все припасы, за исключением двух луковиц и примерно половины меда, мы, не сговариваясь, посмотрели друг на друга и улыбнулись. А затем Владимир, вытерев рот и руки салфеткой, решительно встал, посмотрел на часы и обратился ко мне:

— Что ж, как говорится, погостили, пора и честь знать. Кстати, могу тебя обрадовать — нас здесь не было 23 часа, то есть, менее суток.

— Ты хочешь сказать, что там время идет быстрее?

— Именно. Наши научники с этим явлением знакомы и предупредили нас, чтобы не сильно удивлялись. Кажется, еще Эйнштейн доказал, что время может замедляться. Так что ты успеешь на свой вечерний автобус. Проводишь? — и мой новый друг, подхватив с пола свой ранец-рюкзак, стал собираться.

По договоренности с Владимиром, я уступил ему кремневое ружье, один из пистолей, ятаган, ножи, обе пороховницы, пули, глиняную фляжку на кожаном ремешке и по две монеты из нашего небогатого запаса. Кроме того, он попросил меня подежурить полчаса у входа в портал, на всякий случай, и пожалел, что эта дача принадлежит не мне. Разумеется, помня о наших приключениях, я согласился удовлетворить его просьбу, а относительно дома лишь пообещал проверить, не продается ли он, но заметил, что вероятность этого, мягко говоря, невелика.

Дружески попрощавшись с Первушиным, я получил от него ключи не только от гаража, но и от дома. На мой недоуменный вопрос об