Мэт вглядывался в здание сквозь запотевшее стекло. Нет, он не ошибся. Фасад в мексиканском стиле на ничем не примечательной улице не оставлял сомнений.

— Да-да-да, — проскандировал Мэт.

Джози заколебалась. Может быть, стоит подождать и взять такси после этого пассажира? Нерешительность — вот ее главный порок. Нет, она приняла решение, и она пойдет пешком. Ей только на пользу, если она сожжет калории после обеда, который не ела. Она повернулась и быстро зашагала по направлению к центру.

Мэт выпрыгнул из такси, расплатился с шофером, а затем, в приливе вселенской любви, поцеловал его прямо в губы. «Я люблю тебя», — выкрикнул он в лицо ошеломленному таксисту и сломя голову ринулся в ресторан.

— Лавиния? Как вы поживаете?

— Прекрасно. Кто это?

Дэмиен сложил лист бумаги пополам.

— Это Дэмиен.

— Я настаиваю на том, чтобы вы назвали свое полное имя. Дэмиен…?

Дэмиен откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол. Он не выносил мать Джози. Но ведь первой возненавидела его она. С того самого мгновения, когда она впервые взглянула на него, она решила, что он ей не нравится. А потому, пока они с Джози встречались, им обоим приходилось очень нелегко, а сама свадьба была весьма далека от того радостного праздника, которым полагается быть свадьбе. С самого первого дня Лавиния дала ему понять, что не считает его достаточно хорошим женихом для своей драгоценной доченьки, хотя, похоже, это происходило со всеми претендентами на руку Джози. Соберись в их доме самые знаменитые холостяки мира, они все равно не смогли бы соответствовать всем ее требованиям. Даже увидев сказочного принца, она посетовала бы на недостаточную его сказочность.

Дэмиен всегда нравился людям — и в школе, и в университете, и на работе, и он никак не мог привыкнуть к тому, что кто-то испытывает к нему отвращение. Но, как и всякое новое ощущение, это тоже вскоре притупилось, и они с Лавинией старательно избегали друг друга, встречаясь только на семейных торжествах или когда на этом настаивала Джози. На свадьбах, на похоронах, на крестинах. На Рождество, на День матери. Хотя единственный праздник, который, по его мнению, подходил Лавинии, был Хэллоуин с его чертовщиной и театральными ужасами. Но даже в день, когда долг загибал свой отвратительный мизинец, начиная отсчет того, что ему необходимо сделать на праздники, он, как правило, устраивал все так, чтобы, по той или иной причине, допоздна задержаться на работе. Но в Рождество им все же приходилось встречаться, и он был вынужден наслаждаться индейкой «по-лавиниевски». Ему приходилось надевать «шапку зятя»; это было таким же непременным атрибутом Рождества, как и безвкусные обертки, в которые заворачивалось равно безвкусное печенье, также в обязательном порядке выпекавшееся тещей. Ему всегда хотелось провести Рождество на Мальдивах, но Джози даже слышать об этом не желала. Для Джози не было Рождества без всей этой мишуры, без индейки, без колбасок, завернутых в ветчину, — и без страданий.

Однако последнее Рождество было еще хуже, если такое вообще возможно. С Мелани ко всему прочему добавлялись дети, просыпающиеся с первыми лучами солнца, притворяющиеся, что верят в Санта-Клауса, но, по сути, лишенные любви и заботы даже в большей степени, чем он сам, когда был в их возрасте. В черную дыру под названием «Рождество» в этом году ухнули огромные суммы наличности, на которые покупались самые последние, совершенно ненужные пластиковые новинки. Его мечта о Мальдивах быстро улетучилась.

— Вы разговариваете как один из этих лощеных агентов по продаже, — изрекла Лавиния.

— Лавиния, я хочу найти Джози.

— Думаю, что она не хочет, чтобы вы ее нашли.

Дэмиен надел на шею монстрику, украшавшему его стол, резинку. Подарок от детей Мелани, который они сделали ему незадолго до того, как тоже решили, что ненавидят его.

— Лавиния, — он постарался скрыть нотки раздражения, — мы подумываем о том, чтобы опять быть вместе.

— Только через мой труп!

А это уже провокация!

— Она на днях подписала бумаги по разводу, — напомнила ему теща.

У Дэмиена мурашки пробежали по телу. Вот что было хуже всего в их браке: Джози все всегда рассказывала матери. Не преувеличивала обиды и прочее, а просто обсуждала с ней абсолютно все. Даже самые интимные мелочи. Когда из-за перегрузки на работе у него стали случаться преждевременные семяизвержения, она первым делом побежала звонить матери. И Лавиния копалась во всем этом; не только потому, что терпеть его не могла и радовалась тому, что он бежит впереди паровоза, но и потому еще, что мнила себя опытным и всезнающим консультантом по семейным проблемам, не хуже самой Клэр Рейнер.

— Думаю, что сейчас она об этом жалеет, — холодно отпарировал Дэмиен.

— Она пожалеет, если попадется мне под руку!

— Я весь день пытаюсь до нее дозвониться, но ее нет дома. В школе сказали, что первое полугодие закончилось, и сейчас все разъехались на каникулы.

— Им ли не знать.

— Конечно. Так где же она?

— Мне кажется, к вам это отношения не имеет.

— Она уехала?

Последовало ледяное молчание. Да, тещ есть за что ненавидеть. Дэмиен спустил ноги со стола и наклонился вперед: надо было, чтобы его слова прозвучали убедительно.

— Лавиния, мне надо с ней срочно поговорить. Вы можете понять, что от этого зависит счастье вашей дочери?

— Моя дочь будет счастлива, если останется там, где она сейчас. Очень, очень далеко от вас.

— Итак, она уехала на каникулы, — Дэмиен усмехнулся своей ловкости и изобретательности. Но затем ему пришла в голову ужаснувшая его мысль. — А с кем она поехала?

Мысленно он уже видел, как Лавиния поджала губы. Она, безусловно, жалела о своем промахе. Тыча ножом для бумаг в полузадушенного монстрика, он спросил:

— Она уехала с этим новым мужчиной?

— С каким новым мужчиной? — В голосе тещи явно звучала озабоченность.

Дэмиен удовлетворенно улыбнулся и сбросил монстрика на пол: вот тебе, Лавиния!

— Я найду ее, Лавиния, и вернусь с ней! И к ней!

Он повесил трубку прежде, чем теща смогла сказать свое последнее слово, что она делала всегда. Она, должно быть, задохнулась от ярости. Он улыбнулся удовлетворенной улыбкой предельно довольного собой человека.

Дэмиен закусил нож для бумаг, и кончик ножа застрял у него меж зубов. Итак, Джози уехала на каникулы с каким-то новым мужчиной. А ее мать представления не имеет, кто это. Удовлетворенная улыбка улетучилась, и он застучал кончиками пальцев по столу. Это плохо, вот это и в самом деле плохо. Раз Джози скрыла от матери его существование, значит, это и в самом деле серьезная связь. Очень серьезная. Слишком серьезная. Из чего следует, что эту связь следует прервать. Немедленно.