— Отвечай мне, черт тебя побери! — она ударила кулаком по матрасу. Отчаянный и панический жест не принес облегчения от внезапно шевельнувшегося в груди ужаса. — Ты знаешь, где они? Знаешь, живы ли они?

Наконец-то он соизволил вновь заговорить.

— Я ничего им не сделал. Даю слово.

— Лжец!

Даже не поняв, что творит, девушка оказалась рядом с ним, залепила пощечину, а потом заехала кулаками по ранам, чтоб причинить еще больше боли.

— Ты что-то знаешь. Ты должен что-то знать.

Веки мужчины опустились, и блаженная улыбка изогнула уголки его губ.

Ее гнев усилился.

— Ты находишь это забавным? А как насчет такого?

Закипая и сама не понимая, откуда взялось ее возбуждение, она подалась вперед и впилась зубами в его шею, мгновенно ощущая вкус крови.

Он застонал. Руки запутались в ее волосах, не отрывая от себя, а притягивая ближе. Она не оказала сопротивления, не смогла. Угольки ее злости и беспомощности смешивались, распадались и превращались в нечто неопределенно сладостное. Его жар…такой чудесный, такой чертовски приятный. Он обжег ее до глубины души, языки пламени лизали, поглощали ее. Ей нравилось это, нравилось ранить его, чувствовать его под своими губами, и от осознания этого ей стало стыдно.

Меж ее ног его плоть восстала и затвердела. Звук его следующего стона смешался с ее собственным. Он выгнулся ей навстречу — да, именно так — и она процарапала ногтями дорожки по груди к его соскам.

Грубый звериный рык наполнил ее слух, когда его руки легли на ее талию, сжали. Он потерся бедрами. Снова. Она хотела, чтоб он продолжал это делать. Но через минуту он замер.

— Прекрати, Даника. Ты должна остановиться.

Нет, она не желала останавливаться. Она хотела — что, черт тебя побери, ты творишь? Кусаешь врага?

Ее челюсть расслабилась. Судорожно вдыхая, девушка отпрянула. Он опустил руки, на лице его отразилась мука и напряжение. Тыльной стройной дрожащей ладони она вытерла рот. Все тело ее сотрясала дрожь. Соски превратились в ноющие бусинки, а живот сжался. Металлический привкус покрывал язык.

Рейес передвинулся, накрывая одеялом свое явственно просматривающееся сквозь джинсы естество. Щеки мужчины пылали. Ему было стыдно? Кровь капала с шеи и струилась по груди точно узкая извивистая речушка. Пока она таращилась, кровь засохла, и след от укуса частично зажил, покрываясь струпьями.

«Монстр», — напомнила она себе. — «Он — монстр».

Ужас — от собственных чувств и действий и от сущности этого мужчины — охватил ее. Должно быть, он отразился и в ее лице, так как Рейес проговорил:

— Больше не прикасайся ко мне, и я не трону тебя.

— Не волнуйся, — неистовая судорога завладела ее телом, и ей пришлось обхватить себя руками. Она хотела сделать ему больно, а ей даже понравилось. Серьезно, что с ней такое твориться? — Я и близко к тебе не подойду.

— Хорошо, — он помолчал, скользя взглядом по ее фигуре. Ища раны или нечто более эротичное? — Что те люди сделали с тобой?

Сейчас он говорил равнодушно, словно ответ ее не имел никакого значения.

Это безразличие раздражало ее. Она ненавидела его, так почему же хотела, чтоб он переживал за нее?

— Они…

Голова девушки внезапно пошла кругом. Тяжелый стон прорезал воздух. Даника поняла, что стонала она сама. Веки опустились, такие тяжелые, что она не могла более держать их открытыми. Она решила, что адреналин исчерпался, лишив ее сил.

Как давно она уже не ела? Стефано не кормил ее, только каждые пару часов давал пару глотков воды. И колол ее чем-то, от чего мозг ее туманился, и она возносилась в небеса перед тем, как свалиться в бушующий океан и разлететься осколками.

— Мы не можем слишком облегчать их задачу, — говорил Стефано. — Мы знаем, что демон Смерти пойдет по оставленному следу и не заподозрит, что мы ждем его. Нам пришлось приложить немало усилий, чтоб этот твой плен выглядел правдоподобно, и не хочу испортить все в последний миг. Потому никакой еды, свежей одежды. Мы можем усыпить тебя или избить. Что предпочтешь?

— Ни то, ни другое.

— Выбирай или я сделаю выбор за тебя. Не забывай, Даника, ты делаешь это ради своей семьи.

— Слишком большая цена за мою информированность, — обиженно усмехнулась она. — Давайте свое снотворное. Опять, очевидно.

— Даника, что эти люди сделали с тобой?

Настоящее столкнулась с прошлым, отрывая ее от этих сюрреалистических размышлений. Глупая девчонка. Рядом с Рейесом надо быть начеку.

Она открыла глаза. Поняла, что с трудом различает окружающую обстановку, а Рейес просто темное пятно перед ней. Его пальцы сжимали ее плечи и тянули вниз…бережно…нежно… Когда зрение прояснилось, она заметила, что его обычно резкие черты лица смягчились, светясь заботой.

— Не прикасаться, — пробормотала девушка. Восхитительное тепло опять окутало ее. Возможно, в этом виновата выпитая ею кровь демона. — Мы же договаривались.

— Шшш, — его дыхание скользнуло по ее щеке, такое теплое, как его прикосновение. — Отдохни. Поговорим потом.

— Отправляйся к чертям в ад.

Он прекрасно расслышал ее слова.

— Разве ранее мы не обсудили эту тему? Я уже там.

«Сопротивляйся. Борись с ним!»

Она попыталась, на самом деле, но темный туннель затягивал ее все глубже и глубже.

— Где моя…мама? Сестра? Бабушка?

— Уверен с ними все в порядке.

Пальцы погладили ее лоб, бровь, мягко закладывая пряди волос за уши.

— Я хочу… увидеть…их. Я не буду…спать. Ты не сможешь меня заставить. Хочу есть.

— Я накормлю тебя.

Легкое прикосновение…губ? Да, он коснулся губами уголка ее рта.

Она глубоко вдохнула, неожиданно утопая в аромате мужчины и пряностей и чувствуя себя невыразимо счастливой от этого.

— Ненавижу тебя, — проговорила она, желая на самом деле это ощущать.

— Знаю, — прошептал он ей на ухо, обжигая своим теплым дыханием. — Спи, ангел. Ты в безопасности. Я больше не позволю, чтобы что-то плохое случилось с тобой.

Она обмякла. Прохладный матрас прижался к ее спине. Пламя сверху, лед внизу. Не в силах более противиться, она провались в темноту туннеля. Забытье поглотило ее.

Она здесь, в его кровати. На его ложе.

Ожидание ее пробуждения было само по себе отличной тренировкой выдержки, и Рейес начинал побаиваться, что Даника не проснется никогда. Затем она на миг приоткрыла веки, открывая его взору свои яркие изумрудные глаза, и тут он получил настоящий урок самобичевания.

Демону Боли не понравилось, что Рейес на цыпочках покидал комнату. Еще, он желал еще укусов и царапин, и боли.