– Знаю, знаю! Одним туманным утром я наблюдал, как ты храбро бился на берегу реки около храма Рюсендзи города Касугаи. Да, да, ты тоже проявил себя блестяще на поле брани.

– Мой господин, я совсем не заслуживаю такой высокой оценки, ведь я всего лишь служу рядовым ратником.

– Остался один только ты, назови тоже свое имя.

– Сакакибара Ясумаса, мой господин.

– Неужели передо мной находится сам знаменитый Сакакибара?! Сакакибара, в одиночку преследовавший сёгуна Хидеёси, когда его принудили к отступлению в районе Хосигаки? Вашу дерзость, проявленную в том случае, во всех красках запомнил его высочество. Он признается по вечерам, когда бывает особенно разговорчив, что впервые в своей жизни он тогда по-настоящему испугался! Ха, ха, ха! Вы проявили себя исключительно смелым человеком!

– Что было, то прошло и быльем поросло, мой господин. Теперь я стал одним из самых верных и послушных слуг его высочества. У нас, чье дело состоит в ношении оружия, участии в сражениях и налаживании мира по велению бога войны, ведущего свою загадочную игру, мнения никто не спрашивает.

– Присутствие такого количества храбрых солдат, принимавших участие в сражении у горы Комаки, доставляет мне огромную радость. Мысли мои уносятся в то прошлое, и на память мне приходит… Мои храбрые судари, готовы ли вы ответить мне на один вопрос?

– Задавайте любые вопросы и сколько угодно много, ваша светлость.

– Я слышал о некоем Наокацу Натай, тоже участвовавшем в том сражении; как сложилась его судьба?

Вопрос прозвучал громом среди ясного неба! Все четыре вояки, причем мужчины, безусловно, храбрые, смотрели друг на друга с испугом и тревогой в полном недоумении, как ответить своему гостю. То, по поводу чего предостерегал их господин, случилось в самый первый час беседы. Терумаса, наблюдая их замешательство, причем, следует признаться, с наслаждением, настаивал на ответе.

– Что случилось с Нагаи? Где он теперь? – повторил он свой вопрос, теряя терпение.

Опять последовали растерянные переглядывания между самураями. Никто из них не осмеливался брать на себя ответственность за сообщение требуемой информации.

– Вы как-то вдруг утратили слух, судари? Я повторяю свой вопрос: как сложилась судьба Нагаи?

Всем стало понятно, что Терумаса теряет терпение.

– Рассчитывая на ваше всемилостивейшее прощение, сударь, – заикаясь, начал Сакаи Саэмон, которого остальные самураи вытолкали вперед, так как он обычно выступал в роли самого красноречивого оратора, – я так полагаю, что он вполне здоров и до сих пор находится на службе у нашего господина.

– До сих пор пребывает на службе у вашего господина? Я рад этому; вы освободили мой рассудок от большого бремени размышлений. Такое громадное расстояние я как раз покрыл ради того, чтобы выяснить, тот ли это Натай, что убил моего отца. Вы очень меня обяжете, если незамедлительно приведете его ко мне.

– Сударь, осмелюсь предложить, чтобы вы послали за ним после своей беседы с его светлостью Токугава.

– С беседой можно повременить. Сначала я хочу познакомиться с Натай. Если вы откажетесь выполнить такое мое желание, мне останется только незамедлительно покинуть Эдо, не отдав дани своего почтения его светлости. Я все сказал.

В том, что Терумаса исполнит свою угрозу, сомневаться не приходилось. Поэтому самураям не оставалось ничего иного, кроме как предупредить своего господина о резком повороте событий, произошедшем вразрез со всеми их мерами предосторожности, и оставить все дело на его усмотрение.

Сакаи Саэмон низко поклонился со словами:

– Сударь, соизвольте подождать несколько минут. Я обязуюсь вам все решить предельно быстро.

– Запомните, никакие игры со мной не пройдут. Не вздумайте водить меня за нос!

Сакаи вышел, его три друга исчезли раньше его. Терумаса мысленно мрачно улыбнулся. Все складывалось в точности, как он задумывал.

Четверо самураев поспешили в палаты своего господина. Когда они вошли, он поднял на них глаза и довольным тоном спросил:

– Ну, он уже прибыл?

– Да, ваша светлость.

– Все в порядке?

– Нет, ваша светлость; мы опасаемся, что случилось худшее.

– Как! Что ты имеешь в виду?!

– Он требует незамедлительно привести Наган.

– Разве я вас не предупреждал… – сердито начал Иэясу; затем замолк и, сложив руки на груди и опустив голову, погрузился в осмысление ситуации.

– Вы говорите, что Икеда-сан настаивает на немедленной встрече с Натай Наокацу? – через минуту осведомился он, подняв глаза.

– Да, ваша светлость.

– Тогда любой ценой устройте ему встречу с Наган. Икеда-сан считается человеком рассудительным. Он приехал сюда, чтобы жениться на моей дочери. Если он еще в своем уме, вряд ли он пойдет на нарушение наших планов и рискнет благорасположением регента ради какой-то старой вражды.

– Судя по его речам и манере поведения, трудно предположить, что у него на уме, ваша светлость.

– Хм!

– Если он схватится за свой меч, когда увидит перед собой Наган, мы не сможем ему помешать дать выход мстительным чувствам. А вдруг он потребует голову Наган в качестве свадебного подарка, как ему отказать в такой прихоти?

– Он собирается зайти настолько далеко?

– Даже более чем вероятно, ваша светлость.

– Именно этого я опасался. Мне надо еще подумать, что теперь предпринять.

Иэясу задумался на некоторое время, на лбу его пролегли глубокие морщины смущения и ожидания грядущей беды. Вдруг ему на ум пришло решение проблемы, глаза сёгуна заискрились, и он твердо произнес:

– Приведите Наган Наокацу на прием к господину Икеда, раз уж он на том настаивает. А если он потребует его голову в качестве свадебного подарка, ответьте ему решительным отказом. Таковы мои распоряжения.

– Ваша светлость, выполнить ваши указания труда нам не составит, но, если мы будем действовать в таком ключе, намеченная женитьба вполне может расстроиться, а вы вызовете недовольство его высочества регента. Вы готовы пойти на такой риск?

– Не утруждайте себя предположениями по поводу исхода нашего дела, просто поступайте, как я вам говорю. Если Икеда-сан вдруг потребует голову Натай в качестве свадебного подарка, напомните ему, что бой у горы Комаки происходил между кланами Токугава и Тоётоми. Представители рода Икеда принимали в нем участие на одной из сторон. Натай подчинялся своему воеводе, а сразил сёгуна Нобутеру Икеда по воле случая в честном поединке. В бою жизнь и смерть определяется случаем, а не прихотью человека. Натай добросовестно выполнил свой ратный долг. Если Терумаса никак не смирится с гибелью своих родственников, пусть спрашивает с меня как воинского начальника, а не с Натай, принимавшего участие в сражении по моему распоряжению. Следовательно, скажите ему, что он может дать выход всем своим мстительным чувствам и излить их на мою дочь, его невесту девицу Току. Пусть он порежет ее на ремни, если ему от этого станет легче, я не стану ему мешать. Но пусть он уяснит для себя на всю оставшуюся жизнь, что Иэясу никогда не принесет в жертву своего преданного самурая ни при каких условиях.